Шпион у руля: Как израильский разведчик был правой рукой сирийского президента

Эли Коэн своим примером доказал, что хороший разведчик может стоить целой армии. Bird In Flight вспоминает, как агент «Моссада» за три года ухитрился стать одним из потенциальных преемников президента Сирии и чем это для него закончилось.
1964 год. Полковник сил безопасности Сирии Камал Амин Тават у себя дома в двух шагах от сирийского генштаба настраивает радиопередатчик. Президент в очередной раз попросил его совета, касающегося государственной безопасности, и завтра Камал даст ответ, разработанный вместе с «Моссадом». Настоящее имя доверенного лица президента — Эли Коэн, и он израильский шпион.
Эли Коэн родился 26 декабря 1924 года в Египте, в религиозной еврейской семье. Образование получил во французском лицее и в религиозной школе «Мидрешет Рамбам»; позже поступил на электротехнический факультет Университета имени короля Фарука I, но был отчислен за сионистскую деятельность.
В 1949 году семья Коэна репатриировалась в Израиль. Эли остался в Египте под предлогом продолжения учебы, но 1956 году был сочтен неблагонадежным и выслан из страны. Оказавшись в Израиле, тут же подал заявление на поступление в «Моссад», но получил отказ: на счету Коэна уже было задержание в Египте по делу о шпионаже, и, хотя ему удалось выпутаться из этой истории благодаря отсутствию улик против него, разведчику такая известность была ни к чему. Поэтому Коэн некоторое время проработал скромным бухгалтером в сети универмагов, пока к нему не проявили интерес сотрудники военной разведки «Агаф ха-Модиин». Уже оттуда Эли был переведен в «Моссад».
Еще во время курса подготовки стало очевидно, что Коэн — бесценная находка. Инструкторы были потрясены его интеллектом, эрудицией, блестящим арабским, но главное — артистизмом, позволяющим мгновенно вживаться в заданные образы. «Этот сотрудник обладает острым умом, быстрым и нестандартным мышлением. Способен внедряться в любые слои общества и приспосабливаться к любой обстановке. Свободное владение несколькими иностранными языками, способность сохранять спокойствие, когда на него оказывается давление, и быстро принимать решения в условиях меняющейся обстановки являются его несомненными преимуществами», — значилось в его характеристике. Поэтому сразу по окончании обучения Коэн получил задание чрезвычайной сложности: внедриться в близкие к правительству круги Сирии.
Реализацию плана начали очень издалека — из Аргентины. В 1961 году Эли под именем Камал Амин Тават отправляется в Буэнос-Айрес. Там он (согласно легенде — богатый сирийский предприниматель, унаследовавший от отца состояние и бизнес) легко завязывает связи с сирийскими бизнесменами и дипломатами. Вскоре Коэн становится постоянным гостем на всех дипломатических приемах, а среди его друзей числятся военный атташе Сирии в Аргентине Амин аль-Хафез и редактор местного арабо-испанского еженедельника. Почва для внедрения Коэна в Сирию подготовлена.
Приехав в Дамаск в начале 1962 года, Коэн, владелец процветающей фирмы по торговле антикварной мебелью, ювелирными изделиями и коврами, снимает роскошную квартиру в самом центре — в непосредственной близости от генерального штаба и дворца для гостей президента. Военных специалистов, посещающих штаб, он может видеть прямо из окна своих апартаментов. Друзья-дипломаты и бизнесмены из Буэнос-Айреса снабдили его рекомендательными письмами, так что на новом месте Коэн мгновенно завязывает знакомства в правительственных кругах сирийской столицы. Молодой миллионер, щедрый на дорогие подарки, охотно дающий деньги взаймы и удобно «забывающий» о долгах, и к тому же горячий патриот Сирии нравится всем: видные политики и чиновники охотно приглашают его к себе и сами посещают его приемы.
В марте 1963 года в стране происходит военный переворот, в результате которого приятель Коэна по Буэнос-Айресу Амин аль-Хафез занимает пост президента страны. Старая дружба не прошла даром: новое руководство настолько доверяет Коэну, что высшие чины зачастую встречаются прямо в его доме, поэтому все решения, принятые сирийским руководством утром, к вечеру становятся известны правительству Израиля. Благодаря дружбе с армейскими чиновниками Коэн может посещать военные зоны на границе с Израилем, осматривать и даже фотографировать укрепления на Голанских высотах, знакомиться с чертежами военных укреплений и картами расположения артиллерийских установок, подземных складов с боеприпасами и минных полей, а также изучать устройство новейших ракетных установок и противотанкового вооружения (тут-то и пригодилось техническое образование).
Иногда Коэн позволяет себе вдохновенные импровизации. Так, сопровождая начальника Генштаба в инспекционной поездке по Голанским высотам, он предлагает высадить возле артиллерийских позиций эвкалипты: пусть деревья загораживают военные объекты, чтобы израильтяне не смогли разглядеть их с воздуха, а заодно и солдатам будет где отдохнуть в тени. Идею принимают; впоследствии, во время Шестидневной войны, деревья станут отличным ориентиром: израильтяне будут бомбить именно те участки, где растут эвкалипты, и в считаные часы уничтожат огневые точки соперника.
«Моссад» связывается с Коэном через радиоэфир: указания зашифрованы в арабских песнях, транслировавшихся Израилем «по заявкам радиослушателей». Сам же он отправлял информацию с помощью портативного радиопередатчика. За годы работы Коэн передаст сотни ценнейших сообщений: о стратегических планах захвата израильских территорий, о местонахождении бункеров, в которых сирийцы прятали полученное из СССР оружие, о доставленных из того же СССР танках Т-54, о планах Сирии изменить направление реки Иордан и тем самым лишить Израиль источника водоснабжения, о местонахождении нацистского преступника Франца Радемахера. Быстрая победа Израиля в Шестидневной войне — во многом заслуга именно Эли Коэна, хотя ему и не доведется до нее дожить.
Тем временем его карьера достигает небывалых высот: Коэн получает чин полковника сил безопасности Сирии, считается ведущим экспертом по военным и политическим вопросам, выезжает за границу, участвует в переговорах и является одним из главных доверенных лиц президента. Аль-Хафез нередко советуется с ним по вопросам государственной важности, а Коэн, взяв денек «на размышление», впоследствии делится с ним рекомендациями, разработанными израильскими военными специалистами. Глава государства даже предлагает Коэну занять пост замминистра обороны (а впоследствии — министра), но тот благоразумно отказывается: кандидатов на подобные посты сирийские спецслужбы проверяют особенно тщательно, так что риски слишком высоки. Отказ, впрочем, только укрепляет доверие аль-Хафеза. В перспективе у израильского разведчика маячит даже возможность возглавить страну: на момент разоблачения Камал Амин Тават считается третьим в списке кандидатов на пост президента Сирии.
Возможно, сирийская контрразведка никогда не разоблачила бы Коэна, но на помощь опять пришли советские товарищи. Они доставили в Дамаск новейшие пеленгаторы по обнаружению скрытых радиопередатчиков, а заодно и специалистов по работе с ними. И уже 18 января 1965 года контрразведчики вышли на квартиру Коэна: восемь человек в штатском ворвались туда прямо во время очередного сеанса радиосвязи. Поговаривают, что сирийского президента после получения новости пришлось откачивать врачам.
Коэна допрашивали без адвоката, подвергали жесточайшим пыткам (которые, по воспоминаниям одного из следователей, он переносил с беспрецедентной стойкостью). Вскоре разведчик предстал перед судом, который, как и следовало ожидать, приговорил его к смертной казни. В Израиле тем временем лихорадочно искали возможности для его спасения. Предлагались самые разные варианты: похищение высокопоставленных сирийцев для последующего обмена, обращение к главам правительств и посланцев ООН, выкуп при посредничестве французского руководства, операция по освобождению с участием спецназа и даже широкоформатные военные действия. К разработке плана освобождения были привлечены главы зарубежных правительств. В защиту Коэна официально выступили британская королева Елизавета, бельгийская королева-мать, папа римский Павел VI, президент Шарль де Голль, премьер-министры Канады и Франции, международный Красный Крест, общественные деятели с мировым именем. Ходили слухи о тайных переговорах между сирийским и израильским правительством, которое предлагало обменять всех сирийских шпионов на одного Коэна. Желтая пресса писала даже о том, что казнь будет инсценировкой, а на самом деле разведчика освободят и доставят в Израиль.
Но все было тщетно: сирийская верхушка была в ярости от того, что стала посмешищем в глазах всего мира, а бесконечные шуточки в арабских и мировых СМИ («Еще немного, и эти идиоты сделали бы агента „Моссада“ своим президентом!») только подстегивали жажду расправы. Такой позор можно было смыть только кровью. Единственной уступкой стала встреча Коэна с раввином Дамаска, которому разведчик передал прощальное письмо для жены Нади и детей.
18 мая 1965 года Эли Коэн был публично повешен на площади Мардха в Дамаске — ночью, но при огромном скоплении народа. Казнь в прямом эфире транслировалась по сирийскому телевидению. Руководство Израиля попыталось договориться хотя бы о выдаче тела разведчика, но получило отказ. Пять лет спустя сотрудники израильской разведки предприняли попытку выкрасть тело Коэна, но и эта операция закончилась неудачей, после чего сирийские власти перезахоронили тело в специально вырытом на глубине 30 метров подземном бункере. Борьба за возвращение останков Эли Коэна в Израиль ведется до сих пор.