Генерал Леонид Ивашов: «С осени 1941 года Сталин по ночам молился в храмах»

Президент Академии геополитических проблем. Доктор исторических наук (1998), профессор кафедры международной журналистики МГИМО. В 1992—1996 годах — секретарь Совета министров обороны государств СНГ. Начальник Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны России (1996—2001). Член Союза писателей России. Ниже приведен фрагмент из его интервью изданию «БИЗНЕС Online».

Давайте будем справедливо смотреть на нашу историю. В 1917-1918 годах в России произошел захват власти некоренными народами. К нам пришел мировой сионизм с идеей мировой революции, которая предполагала разрушение империй и — псевдодемократическим путем — захват власти классом сверхбогатых людей. Банкирами-миллионерами. В нашей стране тогда доминировали Яков Свердлов, Лев Троцкий и Владимир Ленин. Последний в последние годы жизни из-за болезни не мог серьезно влиять на политические процессы. Тогда русские люди почувствовали себя беззащитными. Носители русской духовности, нашего цивилизационного стержня, просто «вырубались». Уничтожались наиболее святостойкие священнослужители, которые сражались за русскую, православную идею. Интеллигенция, офицерское сословие, наиболее глубокие мыслители, такие как Иван Ильин, Николай Бердяев, отправлялись за рубеж на философских пароходах. В связи со всем этим в русском народе зрело сопротивление, появились лозунги против закона об антисемитизме и т. д. И Сталин это движение возглавил.

По мере укрепления своей власти он начал восстанавливать русскость. В 1927 году произошел перелом в выборе курса развития Советского Союза. Этот год стал, по сути, победным для Сталина. Он победил троцкизм и начал строить свое социалистическое Отечество. Да, происходили репрессивные процессы, но люди видели, что расстреливали прежде всего тех, кто уничтожал русскость в 1918-1920 годах. Под репрессивный молох попали люди, которые сами же его и создавали. Еще более поворотным стал 1934 год. Тогда Сталин отменяет решение Ленина и Свердлова о переводе нашей письменности с кириллицы на латиницу. Мы ведь готовились к мировой революции, нужно было, чтобы нас могли читать за рубежом. Уже 52 языка советских народов из 89 были переведены, но Сталин возвращает кириллицу. В том же году он фактически реабилитирует церковь и во многом восстанавливает ее права, возвращая из лагерей священнослужителей.

Тем самым Сталин меняет отношение общества, которое, несмотря на антирелигиозные коммунистические идеи, хранило веру. В каждой крестьянской избе висела икона, православные и языческие праздники отмечались. Люди поняли, что Сталин разворачивает страну к русской идее, к нашим традициям и ценностям. Таким образом, он получил большой авторитет и развернул страну к Конституции 1936 года. Правда, вариант Сталина, в котором предлагалось ввести альтернативное избирательное право для беспартийных, повысить роль общественных организаций, не прошел. На пленуме разгорелась дискуссия о том, что вокруг враги и надо разбираться с ними. И Сталин, желая принизить роль партии и больше власти дать Советам, проиграл. Но люди, особенно в интеллигентских кругах, запомнили стремления вождя.

А дальше был 1937 год. Но тогда огромную силу играли местные партийные боссы, среди них был и Никита Хрущев. Есть архивные материалы о том, как они распределяли квоты, сколько можно репрессировать, скольких приговаривать к смерти. Многие из них строчили Сталину, что отведена квота на расстрел, допустим, 1700 врагов народа, а они расстреляли 3 тысячи.

— К 1943 году СССР из оголтелого атеистического государства снова становится страной, где открываются новые православные церкви, буддийские дацаны и мусульманские мечети. Это вынужденная уступка марксистского государства или следствие духовного переворота, пережитого лично Иосифом Сталиным? Почему Сталин последовательно принимает у себя митрополита (на тот момент) Сергия Старогородского, буддийского ламу Хайдапа Галсанова и других религиозных деятелей? Правда ли, что «вождь народов» контактировал с православными старцами, с той же Матроной Московской?

— Документальных доказательств общения Сталина со старцами у меня нет. По рассказам владыки Питирима, который ссылался на звонаря одного из храмов Кремля, я знаю, что Сталин начиная примерно с осени 1941 года по ночам молился в храмах. Обычно это происходило глубокой ночью, где-то в час. Его охрана предупреждала батюшек, чтобы они не уходили. Сталин приходил в сопровождении одного-двух охранников, они оставались снаружи, а он заходил, целовался с батюшкой по православному обычаю и просил, чтобы ему прочитали тот или иной акафист. Пока стоял, не крестился и, только когда выходил из храма, накладывал на себя крест. Если проследить внимательно дела Сталина, то можно убедиться, что он многое делал для укрепления русской православной церкви.

— Можно сказать, что поворот к религии во время войны — прежде всего следствие внутреннего духовного переворота Сталина?

— В том числе. Он не мог не понимать значения церкви и ее роли в советском обществе. Поскольку он был последователем Ленина, который настоял на отделении церкви от государства и разрушении храмов, он не мог публично это делать. Он делал это скрытыми методами. Когда предлагал проект Конституции 1936 года, тоже делал акцент на том, чтобы верующие и священнослужители могли избираться во власть, что вызвало возмущение на пленуме.

— Однако в 1930-е годы происходили массовые репрессии священников, в том числе на печально известном Бутовском полигоне.

— Давайте посмотрим на правоохранительную систему в те годы. Что Сталин мог сделать один, когда репрессивная система уже была создана? В этой системе представителей русского этноса практически не было, о чем я уже говорил. Стояла задача уничтожить русскую духовность. И Сталин не каждый приговор подписывал, только по значимым фигурам, когда ему докладывали, что разоблачили врагов, что столько-то священников ведут подрывную деятельность. Надо было перекраивать всю систему. Сталин, убрав Ягоду, поставил Ежова и видел, как тот уничтожает, по сути, тех, кто уничтожал все русское. Конечно, попадались и безвинные. А потом нужно было и Ежова туда же отправить. Это как в восточных единоборствах.

— Значит, духовный переворот в Великой Отечественной войне произошел в 1943 году? А были ли шансы у немецкой пропаганды, агитировавшей народы Советской России переходить на сторону Германии?

— Главными агитаторами войны против фашизма были сами фашисты. Зверства, которые чинили эти изверги, видели и мирные люди, особенно на оккупированных территориях, и солдаты. С каждой трагедией традиционное для нас чувство справедливости и мести укреплялось. И тут не гитлеровская пропаганда играла важнейшую роль и не советская, а результаты боевых действий. Да, 1941–1942 годы были очень тяжелыми, многие бежали от безверия. Тогда звучали призывы стоять насмерть, а мы отступали. И вот даем сражение под Москвой, и сразу же поднимается дух. Значит, можно этих фашистов лупить. Если бы мы потеряли Москву, не было бы и дальнейших побед. А самый важный духовный перелом произошел под Сталинградом, когда взяли в плен фельдмаршала Паулюса. Оказалось, что врагов можно было не только лупить, но и брать в плен их командующих.

При этом наши люди верили в Бога. Были свидетели, которые писали, что и Георгий Жуков крестился перед каждой битвой, и другие советские маршалы — тоже. А когда в 1942 году Смерш получил задание провести негласное исследование, сколько процентов солдат и офицеров верят в Бога и носят крестики, выяснилось, что 42 процента офицеров перед боем крестились. А солдаты почти все шли воевать с молитвой и крестиками. Это было очень важно. Потому-то Сталин в результате этих докладов и принял решение восстановить церковные отношения с государством.