Юра

Сейчас мне и не вспомнить во всех подробностях то, о чём я хочу рассказать. Почему? – Да, ведь минуло больше 30 лет. Срок огромный. Целая жизнь. Эпоха. Время Московской олимпиады и войны в Афганистане. Время битвы двух сверхдержав, закончившейся большим предательством. Время несбывшихся надежд и потерянных поколений. Время оболгания прошлого и восхваления лживого настоящего. Много чего произошло, плохого больше. Но речь о другом.

Я познакомился с Юрой в 1980 году. Произошло это в Кабуле, в Старом микрорайоне, где в нескольких пятиэтажных домах жили советские военные советники и специалисты. Там же находилось несколько дуканов – маленькие магазинчики, в которых продавали продукты, фрукты, овощи и вообще всякий ширпотреб. Кажется, я что-то покупал. Рядом стоял армейский офицер в маскировочном комбинезоне, пилотке, без знаков различия, в портупее. Услышав мой разговор с торговцем, он спросил, не переводчик ли я из Военного института иностранных языков. Вот так слово за слово и произошло то давнее знакомство.

Встречались мы с ним не часто. Он в то время служил в 56-й Гвардейской отдельной десантно-штурмовой бригаде, которая дислоцировалась в городе Кундуз на севере Афганистана. Я же был прикомандирован 10 Главным управлением МО СССР к 103-й воздушно-десантной дивизии.

350-й парашютно-десантный полк, в котором я имел честь пребывать, стоял в районе международного Кабульского аэропорта. Поэтому все офицеры-десантники, прибывавшие из провинций Афганистана – кто в командировку, кто в отпуск, кто возвращался вновь к месту службы, всегда находили пристанище у своих коллег, с которыми они или вместе учились, или служили в Союзе. А так как Юра после окончания института попал в разведотдел 105-й ферганской воздушно-десантной дивизии и прослужил в ней к моменту ввода наших войск в Афганистан уже пять лет, то вполне естественно, что у него были знакомые офицеры и в нашей дивизии.

За восхождение на вершину «Комсомолец» на осеннем разведвыходе в 78г.участникам присвоили звание «Альпинист СССР. Этот знак вручался только разведчикам. В центре группы сидит старший лейтенант Георгий Татур.
В сентябре 1980 года меня перевели в аппарат Главного военного советника. В то время я был переводчиком в группе генерала Бунина, который являлся советником начальника военного училища Харби-пухантун.

Последний раз мы с Юрой встретились то ли в конце января, то ли в начале февраля 1981 года. Он тогда возвращался из отпуска. Нужно сказать, рабочий день у нас был нормированный, то есть заканчивался он где-то в 16 часов вечера по местному времени. Наш автобус прибывал в микрорайон, где я жил в отдельной квартире на первом этаже (к сожалению, не помню номер дома) около 17-00, так как училище находилось в пригороде Кабула, в районе Пули-чархи.

Юра приехал ко мне вечером. Самолёт до Кундуза у него был, по-моему, через день (но точно не скажу). Из Кабульского аэропорта до микрорайона он добрался на попутном транспорте. Юра выглядел настоящим гусаром- щёголем: начищенные до состояния зеркала шикарные хромовые сапоги, небрежно распахнутый зимний пятнистый камуфляж-бушлат, под которым на кителе поблескивал орден Красной звезды. Вообще Юра, как бывший суворовец, умел носить военную форму, любил её и потому был немножко «пижоном» (в хорошем смысле слова).

Даже в полевых условиях капитан Георгий Татур был «модным» офицером.
Он стоит слева в зимней шапке

Сидели мы долго: выпивали, закусывали, снова выпивали. Юра угощал селёдочкой, салом белорусским и чем-то ещё домашним. Разговаривали о жизни, о планах на будущее. Юра был, по-моему, в тот момент счастлив. Кажется, у него родилась дочка или должна была родиться? Сейчас я точно не помню. Но наверно родилась, так как он говорил, что девочку назвали Снежана. Планов у него, как, впрочем, и у меня, было воз и маленькая тележка. Юра собирался поступать летом в академию на разведфак. У него были хорошие перспективы по службе.

Скажу по секрету. Я им гордился. Гордился тем, что он переводчик стал начальником разведки бригады и не простой, а гвардейской и десантно-штурмовой. Он был старше меня всего лишь на пять лет, но мне казалось, что он мудрёный житейским опытом человек, занимающий важную должность.

Нужно сказать, что Юра был отличным рассказчиком. С ним было интересно. Он был начитанный, эрудированный, с чувством тонкого юмора, такой прикольный парень, открытый и отзывчивый. Мне было приятно общение с ним.

Юра пробыл у меня две ночи и улетел в Кундуз. Я смог проводить его до аэропорта. Прощаясь, мы договорились встретиться в Москве и даже встретить вместе с семьями Новый год.

В ноябре 1981 года я убыл в Союз. Честно говоря, я ждал Юриного звонка, но, увы, он так мне и не позвонил. Конечно, обида была. Но потом я забыл об этом случайном знакомстве. Со временем забывается многое.

А год назад или чуть более как-то случайно мне попался на глаза сайт выпускников ВКИМО, который ведёт Евгений Логинов (ему отдельное от меня спасибо). Открыл. Там «Страница памяти». Дай, думаю, погляжу. Зашёл. И первым в скорбном том списке стояла фамилия Юры. Он погиб 13 апреля 1981-го на боевой операции недалеко от Кандагара. Боевая машина, в которой находился Юра, подорвалась на фугасе.

И так мне вдруг стало тоскливо на душе. Какое-то чувство вины возникло перед Юрой. Не мог он мне позвонить в декабре 1981 года, не мог, так как уже почти девять месяцев был мёртв.

Я стал искать Юриных сослуживцев. Времени ушло на это достаточно много, но мне не о чем жалеть. В процессе поисков я познакомился с замечательными людьми, интересными, отзывчивыми, добрыми. Меня поразило чувство братства десантников. Эти ребята, прошедшие Афганистан, готовы придти на помощь к любому человеку. Мне давали адреса, телефоны, имена. Я никогда не получил отказа. Расскажу такой случай. Руководителем аппарата правительства Ставропольского края является Юрий Павлович Эм, генерал, Герой России. В 1981 году в Афганистане он был начальником штаба батальона 56-й отдельной гвардейской десантно-штурмовой бригады. Я позвонил в Ставрополь, связался с помощником Юрия Павловича. Девушка ответила, что он занят и проводит совещание. Я изложил ей суть просьбы, что разыскиваю сослуживцев капитана Татура, и оставил свой телефон. Каково же было моё удивление, когда буквально через пять минут раздался звонок и приёмной и меня соединили с Юрием Эмом.

Я счастлив, что познакомился с Героем России Глебом Юрченко, который также служил в Афганистане взводным в 56-й ОДШБр.

Мне повезло пообщаться с замечательным писателем Равилем Бикбаевым – автором интереснейших книг о войне в Афганистане. Я не буду перечислять имена всех, кто помог мне, а просто предоставлю им слово. Конечно, их воспоминания будут короткими, но именно они позволяют понять, что за человек и офицер был дважды орденоносец, начальник разведки 56-й ОДШБр капитан Георгий Татур.

Юра Татур был нашим офицером 100 ОРР. Был невредный, хороший офицер. В моей памяти он остался порядочным человеком и умницей. Старшего лейтенанта Юрия Татура я хорошо знал по службе в ферганской дивизии 55523, в в.ч 64011 дивизионной разведроты. Начальником разведки в те времена (май 1976-май 1978), был полковник Пантюшенко Игорь Михайлович. Командовал ротой старший лейтенант Хабаров Леонид Васильевич. О Юрии Татуре плохого не могу сказать ничего. Я очень хорошо его оценил как человека и грамотного воспитателя. Юрий уважал личность солдата и это главное что мне запомнилось. А еще он перевел на китайский язык строевую песню, название, к сожалению, я не помню. У нас у всех произошел перелом мозга и языка. Тарабарщина никак не умещалась в нашем сознании и язык не поворачивался- это был психологический шок для солдата Советской армии. Но один из «дембелей» предложил, по-моему, это был замкомвзвода сержант Матюхин Игорь: «А давайте ради прикола выучим песню и все варианты китайского языка, которые нас заставляют учить. Будет чем на дембеле удивить друзей!». Идея всем понравилась и стали изучать добровольно китайские тексты, даже появилось соревнование среди солдат. Старший лейтенант Татур очень удивился прогрессу в изучении языка. Ведь раньше китайский язык никак ни хотел к нам прилипать. А тут дело пошло на ура. Он очень удивился, а потом выявил причину и очень обрадовался, что его старания даром не прошли. Мы за это его стали уважать еще больше. Я его не хочу выделять среди других офицеров особенно, ведь мне не пришлось воевать с ним в Афгане, но его профессионализм и уважение к солдатам срочной службы, я вспоминаю с благодарностью. Это маленький эпизод из жизни замечательного советского офицера-десантника, но из таких маленьких эпизодов складывается картина жизни настоящего человека.

Владимир Дашкевич, гвардии сержант, замкомвзвода:
Классный был мужик!!! Это же мой непосредственный шеф!!! Я от него в окно выпрыгивал и убегал, когда он приходил в роту. А он тихо спокойно где? найти? и никуда не деться, приходилось язык китайский учить!!! Мы с ребятами помоложе 23 февраля отмечали. На улице пели песню разведчики, которую на показуху готовили В.Ф. на китайском, народ чумел. Последний раз я видел Татура, когда ехали домой из Маргилана в Ташкент. Он в Чирчик ехал на повышение! Мы с ним всю ночь о жизни проговорили за рюмочкой!!! Мужик класс! Да у нас плохих и не было!!!

….Как то раз был я дежурный по роте, а Татур ответственный по роте. После отбоя у нас в ленинской комнате наметился праздник «перевод» в дембеля! Столы были накрыты, ломились от изобилия, то есть вся рота должна была гулять! И вот отбой прошел, все тихо мирно, последние приготовления и звучит команда "дежурный по роте на выход!" Я выхожу, докладываю, а передо мной Татур стоит! Он сразу почуял неладное, койки скрипят, тени какие то прячутся! Это он мне потом говорил. Да и сам он человек и служил!!! Просит провести меня в лен. комнату. Я всячески выкручиваюсь, но он настойчив. Пришлось идти. Потом я включаю дурака, что не знаю, где свет включить, но он настаивает. Я принимаю решение все взять на себя и включил свет!!!! Он обомлел увидев это все и бойцов под столами!!! Я объясняю ему один на один обстановку по человечески и гарантирую что завтра утром не будет ни одного с запахом спиртного! Он взглянул мне в глаза и сказал, что верит мне, зная мое слово! И если утром все будет нормально, об этом никто не узнает! Действительно у нас никто не пил на таких праздниках, как то все было по человечески! Мы провели ночь прекрасно, утром он пришел, прошелся по казарме подмигнул и ушел! Потом когда мы ехали на дембель, а он на повышение в Чирчик, я благодарил его за рюмочкой в поезде, и было приятно, что это близкий по духу мне человек. И когда в Ташкенте мы прощались, обнимаясь, а на глазах были слезы, слезы горького расставания! С этого момента мы больше не виделись. Я часто бывал в последствии в Ташкенте, знал что он в Афгане…

С капитаном Георгием Татуром я мало встречался, он в основном работал с бойцами разведроты, а я служил в первом батальоне. О своих немногих встречах с этим офицером я написал в работах «Афган – Навсегда» рассказ «Филиппок» и в повести «Кундуз- Гардез» если у вас есть время и желание то вы можете их просмотреть, там в нескольких эпизодах Татур присутствует без упоминания фамилии, но с указанием его должности.

В повести «Кундуз – Гардез» также указаны известные мне со слов очевидцев обстоятельства его гибели. Из того, что не вошло в работы, было весьма не приятное происшествие, о котором я посчитал упоминать излишним. У нас в части вольнонаемными работали три женщины. И однажды когда с Союза пришла колонна с продуктами, то соответственно привезли и водку. Женщин офицеры штаба пригласили в баньку. Там штабные перепились до потери нормального облика ну и … Женщины кричали, мимо как раз Татур проходил, зашел в баню, пьяных растолкал, женщин отвел в палатку. Об этом мне рассказал очевидец этой истории дневальный в бане.

После гибели капитана, пока мы стояли в Кундузе ему и ребятам с разведроты, поставили скромный обелиск. Одна из женщин каждый день носила к нему свежие цветы. Потом нас перебросили в Гардез, памятник остался бесхозным, а эта женщина после окончания контракта уволилась. Вот и все что я вам могу рассказать.

Владимир, здравствуйте! Конечно-же, я помню нашего начразведки. И помню обстоятельства его гибели. Я служил в разведроте 56 ДШБ 1979-81. Базировались мы в Кундузе. Не одну операцию провели под непосредственным руководством Татура. Насколько я могу судить своим 18-летним разумом, он был прекрасным стратегом и тактиком. Очень важным было для него избежать потерь л/c. Мне он запомнился всегда улыбающимся, балагуром. Но по службе умел спросить жестко.

Еще в Кундузе, когда мы впервые уходили на ночной развед-выход, он лично проверял экипировку: "Боец, попрыгал! Отставит! Карабин на автомате перебинтовать!" Весной 1981 года нас перебросили в Кандагар и далее в Лашкаргах. Мы должны были выдвинуться в район н.п. Деларм (по-моему так) в составе 4-го батальона. Перед выдвижением колонны он построил личный состав, был очень серьёзен. Предупредил что "работать" придется в очень сложном районе, большая банда "духов" и пр. Особо отметил, что по данным осведомителей дорога в нескольких местах заминирована. БМДшки должны двигаться след в след... Сам он находился в БТРД "Сорока" с ЗАС-аппаратурой на борту. Помню механика-водителя звали Леша. Два связиста Илья и Газман (фамилии, к сожалению, не помню). Двигаться след в след было очень сложно: из-за пыли видимость была практически нулевой. Наша БМД двигалась через машину за "Сорокой". Я сидел на месте пулеметчика. Помню вспышку в триплексе, машину "тряхнуло". Команда в наушниках: " К машине!" Первая мысль-гранатомет. Для острастки немного постреляли по склонам. Когда поняли, что "духов" нет, побежали к "Сороке! Ребята уже вытаскивали раненых. Капитан Татур был без сознания. Ему оторвало обе ноги, руку.

Почему-то врезалась в память обгоревшая и покорёженная портупея... Илья потерял обе ступни, но был в сознании. У Лёхи и Газмана были множественные ранения, но, по-моему, были в сознании. Раненых загрузили в БТРД, собрали промедол и отправили в Лашкаргах в сопровождении БМД. Впрочем, и вся колонна вернулась назад. Операция закончилась, так и не начавшись. Это все, что я помню на данный момент. Если будут вопросы, буду рад поделиться воспоминаниями.

Накануне гибели он был в отпуске в Союзе. У него действительно была дочь. А умер он по дороге в Лашгаргах, не приходя в сознание. К сожалению ранения были очень серьезные, шансов не было. Илья тогда тоже скончался в госпитале. А Лёха и Гамзат вернулись после госпиталя...

Капитан Татур получил тяжёлые ранения. Когда после подрыва на фугасе, мы загружали его в машину, он прошептал: «Вот суки…!» - и потерял сознание.

… "В ту ночь в марте 1981 года я был помощником дежурного по штабу, прошу не путать с помощником дежурного по части, это должность офицерская, а вот помощник дежурного по штабу это, в сущности, посыльный, сбегай, подай, принеси, да пошел на х...й

Дежурным по штабу бригады в эти сутки заступил начальник разведки бригады капитан М***. Здоровенный темноволосый капитан - молдаванин, любимчик бойцов из разведроты. Палатка дежурного по части большая была, капитан сидит себе за столом на самодельном табурете, книжечку читает да страницы перелистывает. Помощник дежурного по части ушел караулы проверять. Я в уголке палатки у радиоприемника на пустом снарядном ящике пристроился и радиостанцию "Маяк" слушаю. Тишь да гладь, и симфоническая мелодия звучит такая нежная, такая душевная. Следующей в эфире должна прозвучать "Полевая почта юности" в ней песни для солдат передавали и пожелания всякие от близких и родных. Я все ждал когда же "Полевая почта юности" обо мне вспомнит, да так и не дождался. Зато другого дождался:

-- Бери его суку! - крикнул мне разведчик, и швырнул в палатку афганца. Тот на пол упал, за ним разведчики вошли, трое.

Капитан М*** сразу к ним подошел, ему что-то тихо доложили, я не слушал, да и не прислушивался честно то говоря, своих забот хватало.

-- Разогрей его! - небрежно кивнув в сторону пленного приказал мне капитан, продолжая слушать, что ему докладывают бойцы бригадной разведроты

Это обычная практика при ведении допросов была. Разогрев или разминка это, надавать пи...лей, сломать человека психологически и физически, и только потом, вопросы задавать.

Дух на земле все крутился и изворачивался, да и мне не хотелось избивать лежащего и связанного человека.

-- Ты чего? Первый раз что ли?! Да не держи ты его, бей в дыхалку он и успокоится! - рассерженно приказывает мне офицер и с негодованием смотрит как долго я вожусь с пленным духом.

-- А ну ... быстро отошел, - распорядился капитан, я сделал шаг в сторону.

-- Ну-ка ребятки - приказал он разведчикам, - покажите этому сраному гуманисту как такие дела делать надо.

Стоявшие в палатке разведчики сноровисто за заломленные руки подняли с пола бабая и начали его разогревать. Бац! Хряк! Шмяк! Ломают человеческую плоть жесткие удары, рукой, ногой, по болевым точкам. Разбито у пленного лицо, кровью и криком заливается душман, аж завывает от боли ... хорошо его разогрели, только это еще не все ...

-- Бегом в роту связи, - приказывает мне капитан, - полевой телефон возьми, и сюда тащи.

Пока бегал, пока взял, немного время прошло, прибегаю в штабную палатку, а там уже офицеры в форму афганскую одетые, наши советники, вокруг пленного сгрудились. Волками на него смотрят.

-- Давай, телефон, - говорит один из них, - будем связь с духами налаживать.

Один оголенный провод к небу рта закрепили, второй к самой нежной части мужского детородного органа. Я знать то знал что это такое, но видел первый раз. Стоял рот разинул. А советник ручку полевого телефона крутанул, и электрический разряд в теплое человеческое тело пошел. Гнется уже избитый и привязанный к стулу пленный, мычит, а кричать не может, разбитый рот кляпом забит. Глаза у него кровоподтеками заплыли, нос раздроблен, кровью исходит. Боль, ужас, ненависть как порывы ветра в палатке хлестали. Плохо мне стало, вот я и вышел. Знакомые ребята из разведроты, двоих я еще по учебке знал, стоят у входа в палатку покуривают.

-- Ты чего? - один спрашивает, - чего сопли распустил? Знаешь, кого мы взяли, по наводке? Помнишь, тела пацанов из дивизионного автобата нашли? - с клокочущей ненавистью в голосе добавляет, - Помнишь, что с ними сделали?

Помню! Да разве забудешь такое? Попали наши ребята в плен, вот их и пытали, а потом над мертвыми надругались. Тела к нашим постам подкинули. Что бы значит, затрепетали мы от ужаса. Злобы это нам добавило, а не трепета, а пленных тогда почти брать перестали. Когда тела наших мальчишек в морг дивизии принесли, то даже патологоанатома стошнило.

-- Вот этот, которого сейчас обрабатывают, тем отрядом, что наших ребят изувечил, и командовал, - пояснил разведчик.

-- Откуда знаешь? - угрюмо спросил я, вот только тошнота, от увиденного допроса прошла.

-- Наши советники, что царандоев учат, место, где он прячется, нашли, а чтобы не предупредили его стукачи душманские, попросили нас его взять, желательно живым. Вот мы его и взяли. А банду его всю положили. Дом, где его взяли из пушек БМД раздолбали. Так что сопли то подбери, гуманист под такую .....

Жарко, даже ночью, хоть и привык, а все равно потом омываешься, пить хочется. Стоим покуриваем. О делах бригадных неспешно болтаем, а из палатки возбужденно громкий выкрик:

-- Эй, дежурный! Воды принеси

Заношу в палатку термос с водой, смотрю, а дух готов уже, в крови и блевотине лежит, по виду не дышит. А офицеры у стола стоят и водку жрут без закуски. Потом запили спецы по допросам выпитый алкоголь принесенной водой, жадно полными кружками хлебали. Посмотрел на меня начальник разведки, подумал, и набулькал из бутылки полкружки. Пей! Огнем водка обожгла. Поставил кружку на дощатый стол, машинально глянул на его поверхность, а там среди прочих бумаг толстенный том лежит, на обложке название книги и автор: "Война и Мир" Л.Н. Толстой, середина книги бумажкой заложена. От выпитой водки так грустно мне стало, тяжело: "Господи! Это что же с нами такое происходит? Мы же не такие совсем ... Мы же нормальные люди ... солдаты".

А офицеры всё о своём переговариваются, голоса все ожесточенно возбужденные :

-- Нет, ты только посмотри тварь какая, как его за жопу взяли так всех сдал ... одно слово ...сучара..... даже умереть толком не смог .... Визжал .... Пощады просил.... Ну капитан давай рапорт готовь о реализации разведанных....

Разведанные реализовывал четвертый батальон, если верить их рассказам, по покрошили они духов немало.

Больше я начальника бригадной разведки капитана М*** не видел.

Ушли десантно-штурмовые батальоны на усиление Кандагарской мотострелковой бригады, и капитан с ними. В июне от батальона только половина вернулась. А капитан М*** ...

По БМД разведроты, на которой он ехал, шмальнули из гранатомета. Загорелась машина, экипаж выпрыгивать, а по ним из засады духи с винтовок и автоматов бьют. Капитан, ребят разведчиков огнем из автомата прикрывал, вот и поцеловался со своей судьбой и смертью. Тело его десантники вынесли, не отдали духам на поругание........"


Вот такая получилась печальная история. Прошло более тридцати лет, а будто вчера всё было. Нельзя забывать нам своих ребят. Не должны мы бросать их, особенно, когда они уже никогда не будут с нами, но только в памяти нашей.