Про танкиста Абрама

У моего армейского друга Володи был папа. Типичный еврей со всеми аксессуарами. Имя - Абрам, фамилия под стать, картавил как русский рассказчик еврейских анекдотов. При этом был герой войны, танкист, ушёл добровольцем, демобилизовался по ранению командиром танка, на парадном пиджаке - иконостас, большая часть - боевые, весь в ожогах, на руке не хватает пальцев. И ещё он имел абсолютно русский менталитет. Любил и ругал Россию, бил морды тем, кто поддакивал его ругани, показывал свою калеченную руку без трёх средних пальцев, утверждая, что это чисто русское ранение, так как мизинец и большой составляли характерную фигуру. Умел пить и не пьянел почти.
Его жена часто поднимала тему переезда к историческим корням. Абрам Яковлевич на пальцах показывал ей, где её корни. Но однажды в поликлинике ему поставили смертельный диагноз и пообещали максимум год беспечной жизни. Лечить категорически отказались в силу бессмысленности, по их мнению, данного процесса.

С виду старый танкист вроде не пал духом. Но неожиданно согласился на переезд. Мой друг Вова решил ехать с родителями, хоть и неплохо был устроен, будучи классным музыкантом, имел деньги, любовь девочек, две машины и много свободного времени. Я и его отец пытались отговорить Вову, но тот уже решился. Я думаю, он просто не хотел расставаться с родителями, но для окружающих придумывал много других доводов. Один из них он озвучил для меня: «Не хочу жить в стране, где 10 процентов населения – юдофобы». На мой контрдовод, что он едет в страну, где 20 процентов населения – юдофобы, ибо арабы, а остальные 80 – вообще евреи, Вова не ответил, продолжая утрамбовывать чемоданы.

Не знаю, выиграл ли что-нибудь от переезда Вова, а вот Абрам Яковлевич точно выиграл. Так как в Израиле его вылечили, он прожил ещё почти 20 лет. При этом ему платили ну ооочень хорошую пенсию от государства, он почти не платил за квартиру, свет и воду. К тому же ему выплачивала Германия неслабый куш. За каждый палец, ожог, за каждый орден и медаль.

Когда я приехал в Израиль (по делам), мы встретились с Абрамом Яковлевичем и здорово посидели за не одним бокальчиком напитка его собственного изготовления (градусов 50-60). Он рассказывал мне, как скучает по России, какие здесь неправильные люди, пить не умеют, шуток не понимают, «базара» избегают, морду набить некому. Лечиться заставляют чуть-ли не силой. Короче, скучно.

Недавно он умер. Как борца с фашизмом хоронили его по первому разряду.