Тайны беловежского сговора

Тогда в беловежских Вискулях президент России Борис Ельцин, президент Украины Леонид Кравчук и председатель Верховного Совета Белоруссии Станислав Шушкевич, проигнорировав мнение миллионов советских людей, высказавшихся в марте 1991 г. за сохранение советской державы, заявили, что «Союз ССР, как субъект международного политического права и геополитическая реальность, прекратил свое существование» и подписали Соглашение о создании Содружества Независимых Государств (СНГ).

За 26 лет, минувших после этого события, в прессе появилось немало воспоминаний его участников, а также суждений различных свидетелей, историков, экспертов. Но тем не менее ряд достаточно важных обстоятельств беловежского сговора пока остаются в тени. Это касается, прежде всего, событий, которые сделали неизбежной роковую встречу в Вискулях.

Цепь событий, обусловивших движение Союза к Вискулям, началась в далеком мае 1983 г., когда секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев вдруг пожелал посетить Канаду для ознакомления с методами ведения канадцами сельского хозяйства. Там его ожидала встреча с Александром Яковлевым, бывшим идеологом ЦК КПСС, а тогда послом СССР в Канаде и по совместительству американским «агентом влияния».
Вечерами на тенистых лужайках Оттавы, вдали от любопытных ушей, бывший советский идеолог внушил Горбачеву, что «догматическая интерпретация марксизма-ленинизма настолько антисанитарна, что в ней гибнут любые творческие и даже классические мысли». В своей книге, носившей знаковое название «Омут памяти», Яковлев вспоминал: «…именно в разговорах со мной еще в Канаде, когда я был послом, впервые родилась идея перестройки».
Затем пришел март 1985 г., когда говорливый и твердо веривший в свое исключительное предназначение Горбачев был избран Генеральным секретарем ЦК КПСС. Так для СССР началась шестилетняя дорога к Беловежью.
Бывший советский премьер-министр Николай Рыжков отмечал, что «Горбачева развратила мировая слава, иностранцы. Он искренне поверил в то, что является мессией, спасает мир. У него кружилась голова…».
По этой причине самовлюбленный Горбачев затеял перестройку, превратившуюся для СССР в «катастройку».
Напомню, что провал горбачевской «катастройки» стал ясен к 1989 г. А в 1990 г. этот провал стал проявляться в виде заявлений союзных республик о независимости. 11 марта 1990 г. о выходе из СССР ультимативно заявила Литва. Кстати, для Горбачева это не было неожиданностью. Ведь ещё на встрече с президентом США Рональдом Рейганом в Рейкьявике (октябрь 1986 г.) он согласился с предложением о выходе республик Прибалтики из СССР. Окончательное согласие на выход прибалтов из Союза Горбачев дал во время встречи с другим президентом США Дж. Бушем на Мальте (2–3 декабря 1989 г.). Прибалтийским сепаратистам это было известно.
Не мешает напомнить, что в 2009 г. в интервью корреспонденту газеты «Комсомольская правда» Андрею Баранову (15.06.2009) Горбачев заявил, что, начиная перестройку, знал: «прибалтийские республики будут добиваться независимости». В 1990 г. в связи с кризисным положением в экономике Союза, вызванным непродуманными реформами Горбачева, о выходе из СССР стали заявлять и другие союзные республики.
12 июня 1990 г. о государственном суверенитете заявила Россия. 20 июня Декларацию о не зависимости принял Узбекистан, 23 июня — Молдова, 16 июля — Украина, 27 июля — Беларусь. Затем начался каскад провозглашения суверенитетов внутри РСФСР. Дело дошло до того, что 26 октября 1990 г. объявила о своем суверенитете Иркутская область.
Горбачев при этом делал вид, что ничего особенного не происходит. Первый тревожный «звонок» для него прозвучал на IV Съезде народных депутатов СССР (17–27 декабря 1990 г.). Перед началом работы Съезда народный депутат Сажи Умалатова предложила первым в повестку дня поставить вопрос о недоверии президенту СССР, заявив: «менять надо не курс, но курс и главу государства».
Я помню это выступление Умалатовой (на Съезде я присутствовал в качестве приглашенного). Большинство депутатов в зале слушали Умалатову с каким-то страхом. Ведь всё, что было правдой, но о чем предпочитали молчать, вдруг зазвучало с трибуны Кремлевского Дворца съездов. Ситуацию спас Анатолий Лукьянов, Председатель Верховного Совета СССР и верный сподвижник Горбачева. Он не позволил никому высказаться по предложению Умалатовой, и поставил его на поименное голосование.
«За» высказалось 426, «против» – 1288, воздержались 183 депутата. Это было естественно, так как к тому времени информацией о предательской политике Горбачева обладал лишь председатель КГБ СССР Владимир Крючков. Но он предпочел не поддерживать предложение Умалатовой, хотя знал, что 23 февраля 1990 г. собрание представителей центрального аппарата КГБ СССР направило Горбачеву письмо о том, что промедление в принятии срочных мер для стабилизации ситуации в СССР грозит катастрофой. Поэтому Крючков, как глава КГБ, был просто обязан спросить президента, почему тот проигнорировал письмо чекистов.
Крючкову также было известно, что в январе 1990 г. госсекретарь США Дж. Бейкер констатировал: «Обстоятельства таковы, что Горбачев не выживет... Опасность для него не в том, что его выбросят с помощью дворцового переворота, а в том, что причиной этого станет улица». Но Крючков предпочел молчать…
Следующий «звонок» для Горбачева прозвучал на апрельском 1991 г. Пленуме ЦК КПСС, на котором я, как член ЦК КПСС, присутствовал. После доклада нового Предсовмина СССР Валентина Павлова, выступавшие начали жестко критиковать Горбачева. Тот не выдержал и заявил о своей отставке. Однако горбачевцы, объявив перерыв, организовали сбор подписей в поддержку генсека. После перерыва Пленум проголосовал за нерассмотрение заявления Горбачева. Так политический Буратино остался во власти.
Напомню, что в марте 1991 г. по просьбе президента США Дж. Буша в СССР с инспекционной целью приехал экс-президент США Ричард Никсон. Его заключение, направленное в Белый дом, звучало неутешительно: «Советский Союз устал от Горбачева».
Это был точный диагноз. Горбачев об этом диагнозе знал и стал лихорадочно готовиться к отставке.
Об этом 15 мая 2001 г. бывший руководитель аппарата президента СССР Валерий Болдин рассказал в интервью газете «Коммерсантъ-Власть». Он сообщил, что Горбачёв уже в 1990 г.: «почувствовал себя вне игры… Он был смят. Попытался сделать хорошую мину при плохой игре. Я понял это после того, как мне, руководителю аппарата президента, стали приходить немыслимые счета за доставленные для него продукты… в основном деликатесы и спиртное — подчас коробками. Заготавливал впрок. На черный день. Потом он позвал меня и попросил заняться обустройством его личных дел…».
Ну, а к августу 1991 г. кресло под Горбачевым превратилось в раскаленную сковородку. Он узнал, что в сентябре 1991 г. планировалось созвать Съезд КПСС, который должен был отрешить Горбачева от должности генсека ЦК, а затем на Съезде народных депутатов СССР лишить его президентства и привлечь к уголовной ответственности по совокупности совершенных им преступлений.
Смириться с этим Горбачев не мог. Нельзя было допустить проведение съездов и, прежде всего, КПСС. Официального повода поставить партию вне закона не было. Нужна была масштабная провокация, которая бы поставила крест на КПСС, КГБ и народных депутатах СССР. Вот с такой целью Горбачев при поддержке Крючкова организовал так называемый августовский путч 1991 г. Тогда многие в Союзе ждали чего-то подобного.
11 февраля 1991 г. московские чекисты пригласили меня на встречу. Их крайне интересовала кровавая провокация у вильнюсской телебашни, которую в ночь на 13 января 1991 г. организовали президент СССР Горбачев и глава сепаратистского Верховного Совета Литвы Ландсбергис. Эта провокация, в результате которой погибло 14 человек, позволила Литве ликвидировать остатки контроля Кремля и подготовить соответствующие структуры для перехвата власти.
В тот период я был членом ЦК ПССС, 2-м секретарем Компартии Литвы/КПСС и депутатом Верховного Совета Литвы. Поэтому кое-что из тайных козней Горбачева и Ландсбергиса мне было известно. На вопрос чекистов: «Чего следует ожидать в будущем?» я ответил: «Провокации союзного масштаба, которая ударит по авторитету КПСС, КГБ и армии!».
Мои предположения относительно готовящейся Горбачевым провокации с ГКЧП впоследствии подтвердил Михаил Полторанин. В интервью «Комсомольской правде» (18.08.2011) он заявил, что ГКЧП был величайшей провокацией президента СССР.
В этом интервью Полторанин также сообщил, что активное содействие Горбачеву в ситуации с организацией так называемого августовского путча оказывали Ельцин и Крючков. Помимо этого, Полторанин отметил, что накануне «путча» Ельцин часто общался с Горбачевым.
О предварительном сговоре наших «героев» свидетельствует их поведение после «путча». Неслучайно тогда Горбачев безропотно позволил Ельцину издать ряд указов, выходящих за пределы конституционных полномочий президента РСФСР и направленных на неправомерное присвоение союзной власти.
Не вызывает сомнений, что Горбачев в этот период уже поставил себе задачу подтолкнуть СССР к распаду, который обеспечивал бы ему безопасное будущее. А к декабрю 1991 г., по мнению Горбачева, подоспело время поставить завершающую точку в истории СССР. Здесь я прервусь и перейду к анализу другой цепи событий, которая также вела СССР к беловежскому соглашению.

Эта цепь событий связана с Борисом Ельциным. Для начала приведу характеристику, которую ему дал его бывший ближайший соратник Михаил Полторанин в интервью газете «Фонтанка.ру» (08.12.2011). На вопрос о том, какую роль сыграл Ельцин в подготовке Беловежского соглашения, Полторанин ответил:
«Ельцин сыграл решающую роль. Ему было ничего не жалко.
Ему было все равно: возглавлять ли демократическое государство, фашистское, какое угодно — лишь бы быть во власти. Лишь бы быть никому не подконтрольным. Он сошелся с Горбачевым, которому тоже было, в общем-то, на все наплевать, и они только «рисовали» борьбу между собой.
Но на самом-то деле никакой борьбы не было! Они в буквальном смысле договаривались ночами».
А далее Полторанин сообщил: «Ельцин почти 4 часа проторчал у Горбачева перед поездкой в Белоруссию. Причем его ждали Гайдар, Шахрай, Бурбулис. Команда собралась, а Ельцин еще получает последние наставления от Горбачева перед Беловежской пущей. Потом выскакивает: “Мне надо ехать, встретиться с Кравчуком!”. Михаил Сергеевич сказал: “Ты там с ним поговори”».
17 марта 1992 г. президент Украины Л. Кравчук в интервью московской журналистке К. Волиной сообщил, что Ельцин в Вискули прилетел с согласия и по поручению Горбачева, которого интересовали ответы Кравчука на три вопроса. Процитирую эти вопросы, как они изложены в книге. Кравчука «Our goal – a free Ukraine: speeches, interviews, press-conferences, briefings» («Наша цель – свободная Украина: выступления, интервью, пресс-конференции, брифинги»). Kravchuk, L.M. Kiev: «Globus» Publishers, 1993.
Ельцин сказал Кравчуку: «Я хочу, чтобы вы знали, что эти три вопроса не мои, они Горбачёва, вчера я с ним говорил, и задаю их от его имени. Первый: вы согласны с проектом договора? Второй: должен ли он быть изменен или исправлен? Третий: сможете ли вы его подписать? После того как я сказал «нет» на все три вопроса, он спросил меня: «Какой же выход?». По словам Кравчука, Ельцин ответил, что в таком случае он также не будет подписывать новый союзный договор.
Вот так Кравчук, бывший в 1950 г. членом бандеровской сотни «отважных юношей», затем внедренный в комсомольские и партийные органы Украинской ССР, нанес смертельный удар СССР.
Для подтверждения этого эпизода биографии Кравчука предлагаю читателям обратиться к книге Юрия Тараскина «Война после войны. Воспоминания контрразведчика» (М.: изд. «Кучково поле», 2006). Он был сотрудником «СМЕРШ», в течение нескольких лет действовавшего «под прикрытием» в руководстве ОУН-УПА (запрещены в РФ).
Но вернусь к Б. Ельцину. В Свердловске инженер-строитель Ельцин, «по убеждению» вступивший в КПСС, был известен тем, что готов был «разбиться в лепёшку, но выполнить любое задание партии». Став первым секретарем обкома, Ельцин немедленно исполнил давнее решение Политбюро ЦК КПСС о сносе дома Ипатьевых (место расстрела царской семьи в 1918 году). Предшественники Ельцина по обкому этого делать не стали.
В июне 1985 г. Ельцин, первый секретарь Свердловского обкома КПСС, стал секретарем ЦК КПСС. Его жесткость и решительность понравились Горбачеву и Лигачеву, тогда «второму» в КПСС, и Ельцин был «направлен» в Москву для «наведения порядка» после консерватора Гришина.
Ельцин без колебаний снял с должностей 22-х первых секретарей московских райкомов КПСС, других довел до самоубийства, некоторых до инфаркта. Видимо, было за что, но замену многим снятым секретарям Ельцин осуществлял по принципу «шило на мыло». Самомнение Бориса Николаевича, не меньшее, чем у Михаила Сергеевича, вскоре подвело его. На октябрьском 1987 г. Пленуме ЦК КПСС Ельцин позволил себе покритиковать деятельность Политбюро и Секретариата ЦК КПСС. Он также высказал озабоченность по поводу неумеренного «славословия некоторых членов Политбюро в адрес Генерального секретаря».
Выступление Ельцина на Пленуме ЦК КПСС было сумбурным и не впечатляющим. Но, по выражению Горбачёва, он «бросил тень на деятельность Политбюро и Секретариата и на обстановку, сложившуюся в них», а за это в КПСС наказывали. Я ощутил это на собственном опыте, когда в 1981 г. за максимально обтекаемую критику Вильнюсского ГК и ЦК Компартии Литвы по обеспечению роста производительности труда был немедленно направлен на 2-годичную учебу в Вильнюсскую ВПШ для «повышения марксистко-ленинского уровня». Причем был направлен в группу инструкторов сельских райкомов партии, хотя имел высшее техническое образование и был секретарем РК по курированию экономики в крупном Ленинском РК КП Литвы г. Вильнюса.
Бориса Николаевича освободили от должности первого секретаря Московского ГК КПСС и назначили первым заместителем председателя Госстроя СССР. Однако советским гражданам, как всегда, предпочли не сообщать, за что Ельцин освобожден от должности.
Засекреченностью выступления первого секретаря Московского горкома КПСС на октябрьском Пленуме воспользовался его сторонник, редактор газеты «Московской правды» Михаил Полторанин. Он подготовил вариант речи Ельцина, не имевшего ничего общего с тем, что тот говорил на Пленуме ЦК КПСС.
В эту речь талантливый журналист вложил всё, что сам бы хотел сказать на этом Пленуме.
Это было то откровение, которого давно ждали советские люди, в период так называемого застоя. Растиражированная Полтораниным на ксероксе речь Ельцина распространялась по Союзу со скоростью лесного пожара. Вскоре в глазах советских людей Борис Николаевич стал народным защитником, несправедливо наказанным кремлевскими партократами. Немудрено, что в марте 1989 г. Ельцин был избран народным депутатом СССР. На I Съезде народных депутатов СССР (май – июнь 1989 г.) он, благодаря депутату А. Казаннику, уступившему ему мандат, стал членом Верховного Совета СССР и, как председатель одного из комитетов ВС, вошёл в состав Президиума ВС СССР.
В этот период Ельциным заинтересовались американские советологи. В советском «историческом шкафу» они разыскали старую каверзную идею и решили реанимировать её с помощью опального российского политика. В СССР отсутствие Компартии России объяснялось просто. В монолитном Союзе нельзя было создавать второй равноценный политический центр. Это грозило расколом как КПСС, так и Союза. С появлением харизматической фигуры Ельцина у американцев появилась возможность реализовать планы по созданию в СССР такого центра.
В сентябре 1989 г. некая организация, вроде бы занимающаяся проблемами СПИДа, пригласила народного депутата СССР Ельцина в США читать лекции. Более чем странно: бывший строитель Ельцин и СПИД… Но ни Горбачева, ни Комитет госбезопасности это не насторожило. В США Ельцин провёл девять дней, в течение которых он якобы прочитал несколько лекций, получая за каждую по 25 тысяч долларов.
Трудно сказать какими были эти лекции, так как советский гость все дни визита был постоянно, мягко говоря, в «утомлённом» состоянии. Но вот рекомендации, которые ему внушили американские эксперты, он запомнил хорошо. Они были просты и очень привлекательны – провозгласить суверенитет России, ввести там институт президентства и стать президентом.
Об этом поведал всё тот же М. Полторанин в интервью «Комсомольской правде» (09.06.2011 г.) под названием «Кто привёл Ельцина к власти?». Он заявил: «Идею президентства Ельцин привёз из Америки ещё в 1989 году. В США с нашими политиками велась большая работа. А Ельцин сильно поддавался влиянию».
Особо отмечу, что ЦРУ, пристально опекавшее Ельцина во время его визита в США, доложило новому американскому президенту Дж. Бушу-старшему о том, что Ельцин даст Штатам больше, быстрее и надежнее, нежели Горбачев.
Вот почему Буш изначально сделал ставку на Бориса Николаевича, а не на Михаила Сергеевича.
В мае 1990 г. Ельцин стал реализовывать американские рекомендации. Причем создавалось впечатление, что Горбачев делал всё, чтобы облегчить возвращение Ельцина во власть. 29 мая 1990 г. в отсутствие реального противодействия команды Горбачева команде Ельцина, Борис Николаевич был избран Председателем ВС РСФСР. Горбачев день избрания главы российского парламента и своего будущего политического могильщика встретил в самолёте над Атлантикой, направляясь в очередной раз в США.
12 июня 1990 г. на первом Съезде народных депутатов РСФСР команда Ельцина сумела включить в повестку дня вопрос «О суверенитете РСФСР, новом союзном договоре и народовластии в РСФСР». Съезду было предложено принять Декларацию о суверенитете России, предусматривающую приоритет российских законов над союзными. Горбачев присутствовал на Съезде. Прочитав проект Декларации, он заявил, что не видит в ней ничего страшного для Союза, поэтому союзные власти на неё реагировать не будут. Для президента СССР, юриста по профессии и гаранта целостности СССР, Декларацию следовало бы оценивать, как преступное нарушение Конституции СССР. Но…
В августе 1990 г. Ельцин, будучи в Уфе, предложил Верховному Совету и правительству Башкирии взять столько власти, сколько «они смогут проглотить». Это пожелание во многом обусловило подлинный парад суверенитетов внутри РСФСР. Дело дошло до объявления суверенитета российскими областями.
Ну, а дальше всё развивалось, как по накатанной. Ведь, если принять за истину речь Владимира Крючкова, Председателя КГБ СССР, произнесенную им 17 июня 1991 г. на закрытом заседании Верховного Совета СССР, то в стране действовало 2200 вражеских агентов влияния. Причем известно, что к тексту выступления Крючкова был приложен пофамильный список этих агентов. Судя по масштабам дефицита, который эти агенты сумели создать в стране, действовали они крайне эффективно.
Но Крючков на заседании Верховного Совета ограничился общими словами. Видимо, его позицию вновь определило то, что он и его ведомство сами были причастны к созданию в стране ситуаций, нанесших серьезный урон государственной безопасности СССР.

Несколько слов о том, что происходило в белорусских Вискулях в период подготовки и подписания Беловежского соглашения. Прежде всего, об идее встречи трех глав союзных республик в Вискулях. Об этом ходит много версий. Позволю предложить ещё одну. Не вызывает сомнений, что главной темой встречи в далеких от Москвы Вискулях было желание республиканских лидеров обсудить договор о создании Союза Суверенных Государств (ССГ) без назойливого диктата болтуна Горбачева.
Следует иметь в виду, что Москва, как место встречи сразу отпадала. Туда бы не полетел не только Кравчук, но, видимо, и Шушкевич. В Киев отказался бы лететь Ельцин, у которого были натянутые отношения с Кравчуком. Оставалась Белоруссия. Шушкевича уговорили организовать встречу, обещая обсудить на ней вопросы транспортировки нефти и газа через территорию республики, что сулило ей немалые средства. Кстати, Кравчук также был кровно заинтересован обсудить с Россией поставку и транспортировку нефти и газа на Украину. Более того, он страстно хотел поохотиться в Беловежской пуще.
Что же касается Ельцина, он в Белоруссию, как говорилось, летел с согласия Горбачева, а его команда в составе Г. Бурбулиса, Е. Гайдара, А. Козырева и С. Шахрая везла с собой наметки к подготовке текста Беловежского соглашения, упразднявшего СССР.
В этой связи можно предположить, что Горбачев и Ельцин в ходе своей 4-часовой встречи накануне вылета проработали два варианта исхода встречи в Вискулях.
Первый. Кравчук согласится на определенных условиях подписать новый союзный договор. Однако данная версия была маловероятна, так как 1 декабря 1991 г. на Украине состоялся референдум по вопросам независимости республики, в ходе которого 90,3% избирателей поддержали эту независимость. И, хотя в бюллетене ставился лишь вопрос о поддержке Акта независимости Украины, принятого 24 августа 1991 г., и не говорилось о независимости Украины в составе СССР или вне, что крайне важно в правовом плане, Кравчук и его команда результаты референдума представили, как единодушное желание граждан Украины быть вне Союза.
Второй. Этот, наиболее вероятный вариант состоял в том, что Кравчук при любых условиях, изложенных ему Ельциным, откажется подписывать новый союзный договор, и тогда появится возможность денонсировать договор 1922 г. о создании СССР. Взамен Союза предлагалось создать новое государственное объединение – Содружество Независимых Государств (СНГ), в котором Горбачев мог бы претендовать на руководящую роль.
Однако никто уже не верил обещаниям Горбачева. Поэтому было решено провести встречу в Белоруссии, в достаточно изолированном месте, но куда можно было долететь на самолете. Также желательно рядом с польской границей, чтобы в случае враждебных действий со стороны Горбачева, можно было уйти в Польшу пешком.
Шушкевич вспомнил о хуторе Вискули в Беловежской пуще, гдев 1957 г. по распоряжению Никиты Хрущева была выстроена охотничья правительственная резиденция, в которой было несколько деревянных коттеджей. До польской границы здесь 8 км. До военного аэродрома в Засимовичах, способного принимать реактивные самолеты – около 50 км. Дача была оборудована средствами правительственной связи. Идеальное место для встречи высокопоставленных гостей.
В субботу 7 декабря 1991 г. высокие гости и сопровождающие их лица собрались в Вискулях. Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев в Белоруссию не долетел. Он предпочел приземлиться в Москве и там ждать развязки ситуации. Исходя из известной на сегодня информации можно утверждать, что ни Кравчук, ни Шушкевич не планировали на встрече принятие Беловежского соглашения.
Кравчук приехал поохотиться и обговорить вопросы поставок нефти и газа, поэтому сразу отправился в пущу на охоту. На, как вспоминает персонал дачи, его охранники распугали кабанов и зубров. Померзнув на вышке, Леонид Макарович несолоно хлебавши вернулся в теплый номер.
Что же касается Шушкевича, то тот вообще не готовил резиденцию для выработки и принятия такого серьезного документа, как Беловежское соглашение. Достаточного количества мест для сопровождавших глав государств советников, экспертов и охраны не было. В резиденции не только отсутствовали помещения для серьезной работы, но не было даже печатной машинки и другой оргтехники. За факсом посылали самолет в Москву. Кое-что пришлось позаимствовать у администрации заповедника «Беловежская пуща», в том числе и машинистку для печатания документа.
Но к 16 час. 8 декабря 1991 г. документ был готов, и под прицелом теле- и фотокамер Борис Ельцин, Леонид Кравчук и Станислав Шушкевич поставили свои подписи под Соглашением о прекращении существования СССР и образовании Содружества Независимых Государств. Ельцин тут же поспешил позвонить президенту Дж. Бушу-старшему и доложить, что задание, полученное им в США в 1989 г., успешно выполнено. Это же надо было так унизиться главе России, одному из ведущих государств мира! К сожалению, Борис Николаевич в бытность президентом России, так и остался у американцев на побегушках.

О подписании Беловежского соглашения и телефонном звонке Ельцина Бушу, Горбачеву доложили незамедлительно. Но поезд, как говорят, уже ушел. Ельцин, позвонив Бушу, намекнул Горбачева, что больше не считает его партнером.
У президента СССР была возможность привлечь к ответственности участников позорного беловежского сговора. Советский спецназ почти сутки в полной боевой готовности ждал вылета в Белоруссию для ареста заговорщиков.
Лёту до авиабазы «Засимовичи» менее часа. Но приказа от президента СССР так и не последовало, хотя законы СССР и результаты мартовского 1991 г. Всесоюзного референдума о сохранении Союза, подтвердившего стремление 77,85% населения жить в единой стране, позволяли Горбачеву принять самые суровые меры к беловежским заговорщикам.
Повторюсь. Прекращение существования Союза было выгодно Горбачеву, идеологией которого по жизни, как метко заметил начальник его личной охраны Владимир Медведев, являлась идеология самовыживания. В итоге Горбачеву осталось довольствоваться списком личных материальных претензий к Ельцину, которые стали его «отступными» за бесконфликтный уход с поста президента СССР. Они показались Ельцину непомерными, но покровители Горбачева из Штатов рекомендовали президенту РФ признать их приемлемыми.
За минувшие годы немало было сказано о фиктивности Беловежского соглашения. Напомню лишь основное. 11 декабря 1991 г. Комитет конституционного надзора СССР принял Заявление, в котором признал Беловежское соглашение, противоречащим Закону СССР «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР». В заявлении подчеркивалось, что согласно этому Закону одни республики не вправе решать вопросы, касающиеся прав и интересов других республик, а органы власти Союза ССР могут прекратить своё существование только «после решения в конституционном порядке вопроса о судьбе СССР».
К этому добавлю оценки из Постановления Госдумы ФС РФ от 15 марта 1996 г. за N 157-II ГД «О юридической силе для Российской Федерации – России результатов референдума СССР 17 марта 1991 г. по вопросу о сохранении Союза ССР». В Постановлении говорилось, что «должностные лица РСФСР, подготовившие, подписавшие и ратифицировавшие решение о прекращении существования Союза ССР, грубо нарушили волеизъявление народов России о сохранении Союза ССР, выраженное на референдуме СССР 17 марта 1991 года, а также Декларацию о государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики».
Также было акцентировано, что «Соглашение о создании Содружества Независимых Государств от 8 декабря 1991 года, подписанное Президентом РСФСР Б.Н. Ельциным и государственным секретарем РСФСР Г.Э. Бурбулисом и не утвержденное Съездом народных депутатов РСФСР – высшим органом государственной власти РСФСР, не имело и не имеет юридической силы в части, относящейся к прекращению существования Союза ССР».
Вот такая на сегодняшний день официальная правовая оценка Беловежского соглашения и его подписантов. Но утраченной страны это не вернет.

Владислав Швед