Дрессированные люди. Как общество реагирует на запрет домашней еды в школах

У вас, возможно, зима, и даже длятся дремотные каникулы, а чиновники уже не спят. Роспотребнадзор успел порадовать: «Российским школьникам нельзя будет приносить с собой продукты и блюда, приготовленные дома.
Такой запрет содержится в проекте новых СанПиНов по организации детского питания». Да, кстати, прежде чем высказать все, что вы думаете об этом запрете, стоит вспомнить: у депутатов и вовсе уже весна, сезон обострений, началась весенняя сессия, и на подходе — «закон Клишаса», то есть поправки в КоАП, предусматривающие штрафы и административный арест за демонстрацию «явного неуважения к власти».

Но Клишаса бояться — в интернет не ходить, и я, конечно, поделился новостью с друзьями. Ну, то есть с малознакомыми и вовсе незнакомыми мне людьми, общение с которыми в социальных сетях съедает изрядную часть моего (и вашего) времени. И сам задумался, вспомнил школу, собственное — вполне, кстати, счастливое — детство, учителей, которые пытались бороться за соблюдение дисциплины, и грозные, но нестрашные записи в дневнике.
Вот и теперь, наверное, появятся записи в дневниках у современных детишек: «На перемене ел за гаражами». Что-то такое и мне (вернее, родителям, это же они родителей информировали о моих преступлениях) писали. Или нет, не совсем такое. О чем-то более печальном для моих давно уже уставших от своей нелегкой жизни легких.

«На перемене ел за гаражами». «Пронес в школу бутерброд». «В коридоре показывал девочкам йогурт».

В ответ ожидаемо посыпались шутки, в целом — даже неплохие шутки. Кто-то, вспомнив ценный опыт из большой и взрослой жизни, предположил, что школьную санкционку тоже будут давить бульдозерами, а государственные информационные агентства станут бомбардировать нас новостями с театра боевых действий: «Восемь яблок и два сникерса уничтожены сотрудниками Роспотребнадзора при поддержке прокуратуры и ФСБ в школе №7 города Саратова». «В Омске девятилетний нарушитель с грузом из трех конфет “Мишка на севере” пытался уйти от преследования, но был задержан бойцами Росгвардии». Кто-то вспомнил, что детская жизнь от взрослой все-таки отличается, причем часто в лучшую сторону, и догадался, что отнимать продукты будет физрук, а давить — трудовик.


Веселое, по-своему даже жизнеутверждающее зрелище: школьный двор, плачущие первоклашки, и тяжелый похмельный мужчина в мятом пиджаке, который прыгает на кучке бананов, давно превратившихся в пюре. Ну, не знаю. У меня такой был — тяжелый, похмельный, в мятом пиджаке. И очень, кстати, добрый. Он бы, наверное, плакал, прыгая на бананах, от искреннего огорчения, но он уже не при делах.

Кто-то озаботился стратегиями самооправдания, такими же старыми, как тяга маленького человека к тому, что маленькому человеку запрещают: «Инна Андреевна, да не ел я ничего домашнего, честное слово! Это меня хулиганы на переменке поймали и в рот запахом домашней еды надышали!»

Кто-то пошел государству на помощь, развил инициативу, здраво заметил, что и дома следует запретить детям есть домашнюю еду: здоровье подрастающего поколения нам небезразлично!

И разумеется, нашелся человек, который задал главный русский вопрос: «А кто из друзей светлейшего занимается поставкой еды в школы? Или теперь займется?» И получил ожидаемый русский ответ: «Ну, как, Пригожин ведь повар». Впрочем, конечно, если до дела дойдет, любой Ротенберг может оказаться поваром и каждый из клана Тимченко. Если родина скажет: «Надо». Или партия. Хотя какая разница.

В большом мире у серьезных людей вокруг новости тоже случился какой-то шум, в спор вступили родители (которые, конечно, возмутились) и диетологи (здесь мнения разделились: диетолог из телевизора, например, сказал что в Евросоюзе в школу разрешают пронести не больше одного яблока, а диетолог из желтой газеты осудил инициативу Роспотребнадзора). Ведомству пришлось объясняться: это все, во-первых, во благо детей, ну да, а что тут вообще не во благо детей, а во-вторых, орехи и фрукты брать с собой из дома все-таки можно.

Но мне кажется, дискуссия моих несерьезных друзей интереснее и, что ли, показательнее. За ней — полный спектр представлений русского человека о российском государстве.

Верим ли мы, что государство способно нам подарить еще один глупый запрет? Да не то слово, не просто верим, даже и не сомневаемся. Верим ли, что запрет этот будет реализован с максимальной нелепостью? Что это будет одновременно и смешно, и стыдно? Ну, а как иначе-то. Разумеется.

Воспринимается это все не как скандал, не как что-то из ряда вон, а как данность, обыденность, банальность
И тут снова не могу удержаться, начинаю думать про похмельного трудовика, который пляшет медленный грустный танец на коробочках с детскими завтраками. Улыбаюсь. Музыку бы вот еще подобрать подходящую, чтобы окончательно сложилась картинка.

Предполагаем ли мы, что если даже запрет и не прямо для того затевается, чтобы в процессе его реализации кто-то важный и близкий к телу украл значительное количество денег, то деньги все равно украдут? Естественно, давно здесь живем, кое-что понимать все-таки научились.

Ну, и главное, воспринимается это все не как скандал, не как что-то из ряда вон, а как данность, обыденность, банальность. Только так здесь и бывает. Так здесь и должно быть.

Ловко они нас выдрессировали, нас с вами, свободолюбивые мои и независимо мыслящие друзья, — вот что я, пожалуй, хочу сказать.