Мать десятерых детей погибла в СИЗО: «Не кормили»

Рассказы о пытках и нечеловеческих условиях в местах не столь отдаленных порой так страшны, что кажутся чьей-то нездоровой фантазией. История 61-летней подозреваемой в покушении на мошенничество Натальи Ильиной, погибшей в начале мая в СИЗО-1 Нижнего Новгорода, — как раз из этого разряда. Мать десятерых детей, ухоженная, здоровая женщина превратилась в обтянутый кожей скелет. В суд ее вносили на матрасе.

Вырастившая и воспитавшая 10 детей Ильина вместо беспечной старости свои последние дни провела в следственном изоляторе. От неизвестной болезни женщина «сгорела» там буквально за несколько месяцев. Самое страшное, что состояние не самой молодой арестантки не смущало не только надсмотрщиков. Крайне странно повели себя прокурор, следователь и судья, продлившая арест Ильиной, которую конвой в зал судебных заседаний занес на матрасе...

В «МК» обратились адвокаты и дети погибшей и попросили рассказать историю женщины, которую, по их мнению, держали в нечеловеческих условиях...

Воронеж де-люкс
— Вот так выглядела Наталья Георгиевна за десять дней до своего задержания, — начинает беседу адвокат Александра Смирнова и показывает фото стройной ухоженной женщины с идеальной осанкой.

По словам другой защитницы Ильиной, Нургуль Евсюниной, женщина оставалась в прекрасной форме почти весь срок своего пребывания в воронежском изоляторе, в который она попала в сентябре 2018 года по подозрению в покушении на мошенничество:

— Дело о мошенничестве в сфере недвижимости, по которому проходила Ильина — довольно серьезное и многоэпизодное. Это уголовное дело до сих пор расследуют, поэтому я не имею права о нем рассказывать. Факт тот, что Наталья Георгиевна стала ключевым фигурантом в этом деле. Однако она с самого начала воспользовалась своим законным правом не свидетельствовать против себя и до последнего не признавала своей вины.

После задержания Коминтерновский районный суд избрал Ильиной меру пресечения — арест. Его женщина переносила вполне сносно. В том числе и благодаря тому, что в изоляторе были вполне приемлемые условия содержания.

— Наталья Георгиевна сидела в четырехместной камере. Условия были нормальными. Начальство, хоть и не сразу, но разрешило принести в камеру холодильник, телевизор... Моя подзащитная хорошо питалась. В день ее рождения нам даже удалось передать красную икру. Она, насколько это возможно в СИЗО, следила за собой и поэтому отлично выглядела даже там, — рассказывает Смирнова и вспоминает, как ее подзащитная просила передать краску для волос и коричневый карандаш для бровей. А еще как-то, когда ей принесли удобные тапки на плоской подошве, она, не скрывая досады, спросила, можно ли обувь с каблуком.

Ильина сразу нашла общий язык с сокамерницами и морально поддерживала их. А о некоторых заботилась как мать.

— Надо было видеть, с какой любовью она опекала 18-летнюю девушку, которую никто не навещал. Наталье Георгиевне эта девушка чем-то напоминала ее младшую дочь. Она часто отказывалась от своих передач в пользу соседки, так и говорила: лучше ей принесите, — рассказывает Евсюнина.

Кстати, чуть позже защитница нашла среди прочих документов клочок бумажки со списком необходимого: для себя Ильина попросила только краску для волос № 114 и средства личной гигиены. Для сокамерницы список растянулся на 13 позиций: масло, яблоки, печенье, конфеты...

Ильина, по словам адвокатов, запомнилась не только сокамерницам, но и следователям.

— Знаете, у Натальи Георгиевны не было высшего образования. Несмотря на это, она была очень образованным и начитанным человеком. Никогда не забуду, как на одном из следственных экспериментов она, так получилось, начала пересказывать следователю и эксперту роман Виктора Гюго «Отверженные». Она говорила долго, но никто не смел ее останавливать, настолько это было увлекательно, — вспоминает Нургуль Евсюнина.

Все время своего заключения Ильина, естественно, не могла не думать о 10 детях и 9 внуках. Своего первенца — сына — она родила в 18 лет. Совершеннолетие младшей дочки близкие праздновали без самого главного человека в семье — Ильина уже была под стражей.

Несмотря на непростую жизнь, Ильина старалась дать своим детям — семерым дочерям и трем сыновьям — возможность учиться.

— В итоге сейчас кого только нет в этой большой семье — математики, юристы, бухгалтеры, воспитатели, менеджеры... Более того, трое детей Ильиной еще студенты, учатся на дневной форме обучения, — говорит Евсюнина.

Перед Новым годом она озвучила одну-единственную просьбу к родным: несмотря на непраздничное настроение, устроить новогодний праздник — с Дедом Морозом, Снегурочкой, большой елью...

«Я всегда устраивала праздники своим детям... Это была наша семейная традиция. Я понимаю, что в этот раз не смогу быть рядом со своими близкими, поэтому принесите, пожалуйста, мне фотографии с этого праздника. Больше ничего не надо» — такой новогодний подарок попросила Ильина.

Переезд

В Воронеже Ильина отсидела полгода. В начале марта 2019 года выяснилось, что женщину переводят в Нижний Новгород — там, по версии следствия, был совершен первый эпизод вменяемого ей преступления.

— В Нижнем Новгороде мы пытались добиться любой, кроме ареста, меры пресечения. Но суд решил иначе, несмотря на возраст, наличие мужа-инвалида, детей-студентов.... В общем, моя подзащитная оказалась в СИЗО-1 ГУФСИН России по Нижегородской области, — вспоминает Смирнова.

По словам адвоката, первое знакомство с нижегородским изолятором для Ильиной обернулось шоком. Она так и не смогла зайти в прокуренную и переполненную 14-местную камеру.

— Она мне позже рассказывала, что когда двери камеры открылись и оттуда повалил густой сигаретный дым, она остановилась, повернулась к сотруднику изолятора и чуть не взмолилась. В ее глазах действительно было столько ужаса, что ее не стали туда заселять, — рассказала Смирнова.

В итоге Ильину поместили в четырехместную камеру. И это была последняя поблажка судьбы.

— Тут же начались проблемы с питанием. Мы не могли передать ей продукты, потому что в изоляторе ничего не принимали. Объясняли тем, что не было холодильника. Родственники предлагали купить для изолятора холодильник — не разрешили... В итоге она ела то, что давали. А это едой назвать сложно. В самой же камере были антисанитарные условия — тараканы, покрытые плесенью стены... — вспоминает Смирнова.

Наталья Георгиевна приехала в Нижний Новгород цветущей женщиной. Но уже через некоторое время силы стали ее покидать, и она стала все чаще жаловаться на здоровье.

— До задержания Ильина занималась спортом, не употребляла спиртного, не курила. Проблем со здоровьем у нее как таковых не было, разве что изредка повышалось давление, — объясняет Евсюнина. — В нижегородском изоляторе она вдруг начала падать в обмороки.

Дети и адвокаты стали строчить руководству изолятора и правозащитникам жалобы на неоказание медицинской помощи. Но все тщетно. Ни заслуги перед государством, ни состояние здоровья, ни положение в семье (муж Ильиной — лежачий больной) — ничего из перечисленного не помогло вытащить из СИЗО такого ценного фигуранта дела о мошенничестве.

Судный день

Переломный момент случился 30 апреля — во время заседания по продлению меры пресечения Ильиной в Нижегородском районном суде Нижнего Новгорода. Само заседание было назначено на 12 часов дня. Однако Ильину привезли только к 14.00.

— Вы даже не представляете, какой ужас мы испытали, когда увидели, как Наталью Георгиевну конвоиры вносят на матрасе в зал. Но в тот момент ей было все равно: она бредила, бормотала что-то малоосмысленное, никого не узнавала, ни меня, ни свою 18-летнюю дочку, — со слезами вспоминает Смирнова.

В какой-то момент она произнесла «пить». Адвокаты и дочка кинулись к ней с водой. Но женщин остановили приставы.

— Только после долгих уговоров все-таки разрешили дать воды. Содержимое бутылки тщательно обнюхали, проверили, — вспоминает защитник Евсюнина. — Еще через некоторое время мы на руках носили Ильину в туалет... Но перед этим 20 минут ждали, когда дадут разрешение. За ней так пристально следили, как будто у нее были силы сбежать...

Еще до начала заседания адвокат написала ходатайство, в котором пояснила, что ее доверительница «не в состоянии самостоятельно передвигаться, не узнает близких, не может говорить, ходит под себя, не узнает детей, адвоката».

«...В условиях СИЗО-1, где отсутствует качественная медицинская помощь, нахождение Ильиной Н.Г. с прогрессирующим заболеванием является не просто пыткой, но и фактически преднамеренным убийством... Прошу рассмотреть вопрос об изменении меры пресечения на более мягкую... срочно оказать Ильиной Н.Г. качественную и полноценную медицинскую помощь...», — написала 30 апреля в зале нижегородского суда адвокат Смирнова. (Ходатайство имеется в распоряжении «МК».)

Несмотря на состояние обвиняемой, судья Наталья Урлина начала заседание. Ее поддержали помощник прокурора Автозаводского района города Нижнего Новгорода Суханов С.В. и следователь по ОВД следственной части ГСУ ГУ МВД России по Нижегородской области Антипова Т.И.

— Это был чистой воды сюрреализм: на полу лежит и бредит Ильина, помощник прокурора занят своим телефоном, а судья как ни в чем не бывало ведет заседание, — рассказала адвокат. — Тогда я жестко потребовала, чтобы судья вызвала бригаду скорой помощи.

Только после этого был объявлен перерыв, и через некоторое время в суде появились медики. Врачи «скорой» подтвердили, что Ильина не симулирует, более того, нуждается в срочной госпитализации. Впрочем, когда адвокатов и дочку обвиняемой попросили покинуть зал, мнение эскулапов неожиданно изменилось: у Ильиной заподозрили двустороннюю пневмонию и оставили в зале суда.

Через некоторое время заседание продолжилось, несмотря на повторное ходатайство адвокатов о госпитализации.

И уже ближе к вечеру судья вынесла решение — продлить меру пресечения Ильиной. При этом в своем решении судья написала, что «обвиняемая Ильина Н.Г. отказалась выражать свое мнение по заявленному ходатайству...», хотя отчетливо видела, что все время Ильина бредила и не понимала, где находится. Только после письменного протеста адвоката формулировка была изменена.

В 20.30, все еще находясь в суде, Ильина наконец пришла в себя.

— Когда она открыла глаза, она с изумлением спросила: «Где я?» Она правда не понимала, что находится в суде, — вспоминает Смирнова, находившаяся в тот момент рядом.

По ее словам, у подзащитной была только одна просьба: чтобы ее покормили.

— Она нам сказала: «Я очень хочу есть... меня не кормят, а у меня самой уже нет сил», — не сдерживая слез, рассказывает защитник.

Оказалось, что немолодая женщина настолько ослабла, что не могла самостоятельно держать в руках ложку. А в изоляторе всем было не до умирающей — тарелку дали, а дальше сама.

— Она попросила молока. Дочка Вика сбегала в магазин и купила его. Но нам было сказано «нельзя». Через некоторое время, над ней сжалился пристав. Поили ее из крышечки, самостоятельно пить из бутылки у нее не было сил...

Примерно в 21.30, вспоминает Смирнова, подзащитную поместили в автобус и вернули в СИЗО-1.

На следующий день адвокат в очередной раз рассылала жалобы, куда только возможно: президенту, уполномоченному по правам человека РФ и Нижегородской области, директору ФСИН и начальнику ГУФСИН России по Нижегородской области, генпрокурору и прокурору Нижегородской области, начальнику ФКУ СИЗО-1 Нижнего Новгорода...

Последние дни

Похоже, возвращению Ильиной в изоляторе были не особо рады. Близились майские праздники, и возиться с обессиленной и умирающей арестанткой никто не хотел. Поэтому, по словам адвоката, чтобы снять с себя ответственность, 2 мая руководство отправило Ильину в психиатрическое отделение филиала больницы №3 ФКУЗ МСЧ-52 ФСИН России. Как выяснилось позже, здесь же женщина провела примерно неделю еще до последнего продления меры пресечения 30 апреля.

— Оснований для этого не было. Ильина была психически здоровым человеком. Госпитализация проходила втайне от адвокатов, детей. В психиатрическом отделении она пролежала все праздники. Только 7 мая с большим трудом мне удалось прорваться к ней в изолятор, — рассказала защитница.

По словам Смирновой, это была их последняя встреча:

— В медсанчасти я испытала шок. На кровати лежал живой труп, скелет, обтянутый кожей. Я поняла, что все это время моей подзащитной никто не занимался, ее не кормили и даже не сменили одежду. Она была в той же майке, что и в суде 30 апреля...

Кроме того, адвокат обнаружила на лице подзащитной глубокие ссадины. Чуть позже медики неофициально подтвердили: Ильина их получила 3 или 4 мая.

— Я спросила у Натальи Георгиевны: «Тебя избили?» Она только дернула рукой и утвердительно кивнула в ответ. Дело в том, что моя подзащитная на всех допросах молчала. Ей неоднократно намекали, что устроят невыносимые условия, и она все равно заговорит, — говорит Смирнова.

Адвокат потребовала встречи с врачом медсанчасти. Врач только спросила, не болел ли кто-нибудь в семье Ильиной туберкулезом... Кроме того, намекнула, что, по ее данным, Ильина якобы употребляла наркотики.

— Я, честно говоря, даже не знала, что на это ответить. Ильина к врачам никогда не обращалась, потому что не было необходимости.

Адвокату не разрешили долго общаться с подзащитной и выпроводили из изолятора с мотивировкой «имеем право». Тогда адвокат направилась к начальнику СИЗО-1 Денису Данилову, который заверил, что в ближайшее время поставят Ильину на ноги, мол, еще бегать будет...

— На следующий день, в 7.55, с памперсами под мышкой была на проходной. Я написала заявление на посещение своей подзащитной и протянула его в окошко. Мне ответили: «Вы знаете, а она умерла». Это случилось вечером, после моего ухода в 21.25, — не сдерживая слез, вспоминает Смирнова.

Начальнику СИЗО адвокат задала только один вопрос «Ну что, поставили на ноги?».

— Знаете, у меня в этом изоляторе сидят еще двое моих подзащитных. Один рассказывал, что ему кололи психотропные препараты и после этого сажали в карцер на несколько дней. В карцере он все время находился в отключке. Другая — беременная женщина, жаловалась, что ее ограничивают в еде... Но местный правозащитник, который, кстати, внимательно слушал откровенные рассказы сидельцев, только развел руками: мол, а чего вы хотели...

Пока не ясно, что стало причиной смерти Ильиной — в данный момент проводится судебно-медицинская экспертиза. Тем временем адвокаты уже направили жалобы в прокуратуру, Администрацию Президента, СКР, уполномоченному по правам человека... Защитники хотят не только призвать к ответу за жестокое обращение с немолодой женщиной, но и навести порядок в нижегородском изоляторе, который считается одним из самых суровых в России. Кроме того, считают они, должна быть дана правовая оценка действиям судьи, помощнику прокурора и следователю, с чьей подачи Ильину, за неделю до ее смерти, отправили в СИЗО.