Для «внуков и правнуков разорённых держателей». Французский депутат Веркамер и русские облигации

Первым из советских лидеров о готовности платить по царским долгам заговорил Михаил Горбачёв.
С тех пор, как обновлённая Россия уже в 1997 году решила выполнить обещания, данные первым и последним президентом СССР, случился ещё и масштабный расчёт по старым советским долгам перед международными финансовыми организациями. Тогда же России были даны чёткие обещания, что больше за старыми долгами никто к ней обращаться не будет.

И действительно, никаких конкретных требований к России пока никто не выдвигает. Нашумевший призыв «поставить точку в вопросе российских выплат по облигациям конца XIX – начала XX века», с которым на днях выступил депутат-центрист из Национального собрания Франции Франсис Веркамер, обращён отнюдь не к России, а к французскому кабинету министров.
В одном из французских жёлтых изданий о Франсисе Веркамере написано, что в начале 80-х годов он, не служивший в армии, получил звание лейтенанта как выпускник Инженерной школы в родном Лилле. Скорее всего, как и многие члены семьи, он имеет на руках немало русских ценных бумаг. А частичное погашение их в конце 90-х годов вряд ли принесло их держателям больше нескольких процентов от того, на что они рассчитывали.

Ведь в тогдашних ценах все старые русские займы, исходя из их первоначальной суммы примерно в 15 миллиардов франков, оценивались в 40- 45 миллиардов долларов. Сейчас уже говорят о 53 миллиардах евро. Россия, как известно, согласилась выплатить всего 400 миллионов долларов. Считалось, что большая часть дореволюционных акций и облигаций успела кануть в Лету, и под соответствующим соглашением поставили подписи не только российский премьер-министр Виктор Черномырдин, но и его французский коллега Ален Жюппе.
Тогда же французские власти взяли на себя обязательство самостоятельно разбираться с тысячами держателей русских ценных бумаг. Тем не менее, в данной ситуации важен прецедент. Несмотря на решение французского кабинета министров, исключать некий бумеранг в адрес России уже нельзя. И в современных условиях, когда санкции и торговые войны по поводу и без становятся просто нормой, приходится готовить ответ на любой неожиданный удар.

Французы известны своей щепетильностью и практичностью. Для них разница в доходности ценных бумаг всего в один процент – не пустяк, а сигнал к действию. Предки нынешних держателей русских акций, векселей и облигаций в конце позапрошлого века как раз так и действовали. В то время как большинство французских ценных бумаг тогда обещали доход на уровне трёх процентов годовых, на рынке вдруг появились русские с предложением в 4, а то и больше процентов.
Россия на финише XIX столетия переживала промышленный бум, в стране бешеными темпами строились железные дороги, для чего остро нужны были капиталы. Свободных средств внутри страны не хватало, несмотря на растущий экспорт зерна, пушнины, пеньки и древесины, а также подъём угольной и нефтяной отрасли.
Наметившееся тогда политическое сближение с республиканской Францией оказалось весьма кстати, банковский сектор там стремительно рос, несмотря на недавнее поражение от Пруссии. Росла и экономика, богатела и публика, искавшая применения для своих доходов. Русское предложение легло на весьма удобренную почву.

Обратимся к тому, как комментируют выступление депутата Веркамера, выходца из весьма известной семьи парфюмеров, обосновавшейся в Лилле ещё с 1924 года, наши и зарубежные СМИ. Все они называют ценные бумаги, о которых ведёт речь французский народный избранник, обеспеченными золотом государственными облигациями. Однако это не совсем верно. Речь надо вести только о государственных гарантиях, а золотое обеспечение в то время для России вообще было нормой.
Кстати, тогдашний российский рубль был обеспечен золотом более чем на 100 процентов, и не было необходимости говорить о специальном обеспечении акций и облигаций, а уж тем более векселей частных железнодорожных компаний. Нельзя забывать, что строительство железных дорог в России сопровождалось многочисленными скандалами, а для известного покровителя искусств Саввы Мамонтова и вовсе обернулось судебным разбирательством и банкротством.

Известно, что в раскрутке русских займов, старт которым был дан ещё в 1867 году, уже потом самое активное участие принял министр финансов Сергей Витте. Впоследствии он занял пост председателя Совета министров, но и до этого ничуть не стеснялся и в покупке журналистов. В конце концов это привело к тому, что уже в годы Первой мировой войны его специальный агент, работавший с прессой, прежде всего с французской, попросту сбежал, прихватив с собой чуть меньше 40 миллионов рублей.
Однако и в конце XIX, и в начале XX века в русские бумаги вполне можно было верить, тем более, что к 1 августа 1914 г. — дню начала Первой мировой войны золотовалютные резервы Российской империи составляли:
"Центральный резерв Госбанка — 1604 млн руб. — 1241,9 т.
Золото Госбанка за границей — 116,7 млн руб. — 90,35 т.
Золотая монета в свободном обращении — 458,5 млн руб. — 355 т."
(В. Г. Сироткин. Золото и недвижимость России за рубежом. М., 2000.)

Сегодня же в своём запросе парламентарий из Лилля ссылается на «внуков и правнуков разорённых держателей» ценных бумаг, которые даже спустя 100 с лишним лет «продолжают требовать возврата вложенных денег». Между тем из России этим обделённым не раз давали понять, что им не стоит рассчитывать на что-то действительно стоящее.
В этом плане началось всё с того, что в 1918 году специальным декретом Совета народных комиссаров за подписью его председателя Владимира Ульянова, больше известного как Ленин, все государственные внутренние и внешние займы царского и Временного правительств были аннулированы.
Двадцать лет спустя, когда к власти во Франции пришли левые, вместе с которыми СССР активно помогал республиканцам в Испании, возникла идея пустить царские бумаги в оплату военной помощи «красному» Мадриду, но что-то не сложилось. Казалось, что соглашение 1997 года поставит в вопросе точку, но на практике, как видим, получилась только запятая.

Во Франции, как в начале 2000-х годов установил известный историк, ныне уже, к сожалению, покойный Владлен Сироткин, отнюдь не прекратили своей деятельности как минимум пять объединений держателей российских ценных бумаг. Судя по всему, тот же Веркамер числится хотя бы в одной из таких организаций.
Объектом жёсткой критики их членов, в большинстве своём простых "месье Дюпонов", все последние годы было исключительно французское правительство, которое когда-то по сути выступило гарантом для основного гаранта займов – царского правительства России. Именно французское правительство на финише уже XX столетия пообещало расплатиться ещё до всех договорённостей с русскими.
С тех пор противостояние не прекращалось никогда. Ни в те времена, когда к власти во Франции приходили «левые», вяло обещавшие некие вместо денег некие социальные льготы или обмен на долгосрочные, но с низким доходом бумаги уже французского правительства. Ни во время правления консерваторов или правых, как Николя Саркози, который ограничивался в основном красивыми фразами вроде «Франция помнит всех, кто ей должен».
Потому-то эта тема и не всплывала в России, что всё крутилось внутри Франции, а нас ни о чём даже не информировали. Первый звонок прозвенел примерно год назад, когда французские держатели облигаций и акций царских времён, которых оказалось около 400 тысяч, выступили с заявлением о намерении добиться от РФ расчёта на сумму в 30 миллиардов евро. Ни больше, ни меньше.
И наконец теперь депутат Веркамер весьма уверенно заявляет, что российские компенсации не соответствовали реальной стоимости облигаций, поэтому потомки их держателей до сих пор «остаются потерпевшими». В запросе лилльского депутата, успевшего с позиций левее «левого президента Миттерана» перебраться во французский политический центр, сказано:
«Через 100 с лишним лет внуки и правнуки разорённых держателей (облигаций) продолжают требовать возврата вложенных денег. Несмотря на договор от 27 мая 1997 года, по которому правительство Российской Федерации согласилось выплатить 400 млн. американских долларов, держатели облигаций остаются потерпевшими. Конечно, им вернули деньги, однако в большинстве случаев выплаты не соответствовали реальным суммам облигаций".
В принципе, пока Франсис Веркамер и не думал обращаться с претензиями прямо к России, ведь он всего лишь отмечает, что потомки тех инвесторов ещё конца XIX — начала XX веков хотят выяснить, какие меры предприняло именно французское правительство, чтобы «уплатить кредиторскую задолженность и окончательно разрешить эту тяжбу».

Тем не менее, российские парламентарии уже назвали требования французского коллеги неконструктивными. Заодно некоторые из них напомнили Веркамеру об интервенции во время Гражданской войны, а также о той помощи, которую успела оказать Франции та же Царская Россия в самые тяжёлые моменты сражений на Западном фронте Первой мировой войны.
Уже упомянутый Владлен Сироткин, который сам себя всегда считал убеждённым франкофилом, в связи с нынешним торгом наверняка напомнил бы французам о том, что они в своё время приняли от председателя СНК РСФСР В. И. Ульянова-Ленина на временное хранение 5620 слитков золота. Этот факт ещё в 1995 году убедительно, с документами и протоколами, доказал немецкий исследователь Гельмут Вельтер.
И что же, взяли на «временное хранение», а вернуть и не подумали! В 1920 году раскидали ленинское золото по Лондонам и Брюсселям, а в 30-е годы для надёжности переплавили, чтобы избавиться от царских вензелей на слитках. Но факты-то скрыть не удалось, и те же «пострадавшие» вкладчики, по Веркамеру, вообще-то до сих пор весьма регулярно устраивают демонстрации с требованием к своему правительству «верните нам 47 тонн золота».

Многие наблюдатели в связи с этим считают, что в ассоциациях обиженных держателей русских бумаг неплохо осведомлены о том, что за старые русские долги французское правительство так и хотело бы расплатиться русским же золотом.
Кстати, помимо «золота Ленина», не мешает напомнить кое-кому и о пяти с половиной тоннах благородного металла Николая II, которые в годы Гражданской войны зависли в Великобритании. Именно ими в своё время премьер Маргарет Тэтчер вообще-то обещала Михаилу Горбачёву расплатиться уже с английскими кредиторами царской России. Те, в отличие от французов, не скупали наши ценные бумаги, не важно, обеспеченные золотом или же подкреплённые гарантиями царского правительства, а просто давали в долг. А в трудное время просто на всякий случай решили «взять золотом».