Нищета как состояние души

В детстве дома у одноклассницы мы часто прыгали на диване, пока не видели взрослые. Нас радовали пружины, местами совсем близко подходившие к поверхности; приводила в восторг пыль, которая клубами летела из дивана от наших прыжков.
Двадцать лет спустя я зашла к этой подруге детства и увидела в углу всё тот же диван. Я была потрясена нищетой и убогостью обстановки. Сколько могла стоить покупка нового дивана, замена засаленных стульев, зеркала, разбитого и заклеенного обёрткой от шоколада? Пока мы говорили, я мысленно белила потолок и меняла обои. Мне хотелось вымыть окна, обсиженные мухами, повыкидывать палки и картонки, торчащие из-под дивана, битый цветочный горшок, обвязанный чулком... “А что, если плохо с деньгами?” – думала я. Но мозг сопротивлялся и предлагал мне купить хотя бы недорогой клейкой плёнки под цвет дерева и оклеить ею стол. Куда бы я ни посмотрела, взгляд натыкался на какую-нибудь поломку, грязь, пятна и мусор.
И мозг сказал мне: “Как ты думаешь, почему рядом с нищетой всегда грязь?” Спросите себя об этом и вы.
Даже если заменить слово “всегда” на “практически всегда” или “частенько”, то легче от этого не делается. Грязь – это проявление не безденежья, а менталитета. А поскольку грязь и нищета — соседи, то нищета – тоже своеобразный менталитет.
Нищета находится в немытой голове.

В школе у меня была потрясающая учительница по литературе – Тамара Григорьевна, незаурядного ума, очень проницательная женщина. Она как-то обронила фразу, которую я запомнила на всю жизнь. На вопрос, что значит мещанство, Тамара Григорьевна ответила: “Мещанство означает пить из старой облезлой кружки, когда новая в серванте стоит”.
Так принято во многих русских домах: на чёрный день деньги отложены, на белый день чашка новая в серванте стоит, только белый день наступает редко, а чёрными заполняется вся жизнь. Кто живёт ожиданием будущего, для того оно никогда не наступает. И тогда я поняла это: стыдно быть нищим; стыдно быть грязным. Стыдно иметь в голове разруху, которая неизбежно отражается и на жилище, и на менталитете детей.
Жизнь ожиданием будущего приводит к разрухе.

Знаю одну женщину, которая больше двадцати лет копила деньги, чтобы купить дачу. Она одна воспитывала двух дочерей. Девочки жили впроголодь, и старшая рассказывала мне, как ей было стыдно выходить во двор в старых вельветовых брюках с залатанными коленями. Девочка росла, и с каждым годом волшебным образом росли её брюки. Сантиметр за сантиметром разворачивалась подвёрнутая снизу ткань. Она была не такой вылинявшей, как остальная штанина, и это выдавало нищенские хитрости.
Можно рассуждать о том, что система в государстве не позволяет достаточно зарабатывать. Но я не систему ругаю, а гниль в мозгах. На одни и те же деньги можно выглядеть достойно или нищенски. Когда мать, наконец, купила дачу, обе подросшие дочери не имели к этой даче ни малейшего интереса, но бесконечно упрекали мать в том, что она не научила их, что значит быть женщиной. У девчонок сформировался комплекс золушки. Они привыкли видеть протёртые кресла и старую посуду, облезлые полотенца и пальто семилетней давности, а потому, став взрослыми, боялись тратить на себя деньги.
Всякий раз, когда они что-то покупали, у них портилось настроение: они словно чувствовали себя недостойными новых хороших вещей. Это называется двумя словами: генетическая нищета. Она уже в сознании, в клетках, в крови, в костях.
Страх потратить деньги на себя делает человека нищим.

Дети, которые видят облезлые углы, подсознательно программируются на нищету. Уже в подростковом возрасте они начинают осознавать её тяжесть. Антон Павлович Чехов замечал, что облезлые стены и грязные коридоры дурно влияют на способность студента к обучению.
Грязь и нищета подавляют человека, привычный вид убогой обстановки программирует быть неудачником.
Вы могли бы возразить мне, что ненависть к нищете стимулирует некоторых людей развиваться и зарабатывать деньги, но я вам отвечу, что куда большее количество людей ломается под непосильным бременем бедности. У слов «беда» и «бедность» один корень.
И потому можно согласиться с советской успокоительной мантрой о том, что "бедность - не порок", - да, она - не порок, потому что она - МАТЬ всех пороков.