Выпил, туман, очнулся

По некоторым подсчетам, в Дагестане около 600 кирпичных заводов, на каждом втором работают рабы. На одно предприятие приходится где-то от 10 до 50 пленников. Людей туда насильно привозят со всей страны.

Площадь у Курского вокзала перегорожена заборами с красными лампочками — тут вечно что-то строят. Из открытых дверей, через которые можно пройти на перрон, потоком льет вода. Пассажиры чертыхаясь идут в обход и тянут за собой тяжелые разноцветные чемоданы на колесиках. У магазина, торгующего припасами в дорогу, сигаретами и пивом, кучкуется несколько человек. Грязные куртки, потертые джинсы, у ног пакеты с каким-то барахлом… Местные бомжи обжили каждый угол привокзальной площади. Проходящие мимо пассажиры для бездомных — возможность подзаработать "стрельнув" мелочь, для спешащих на поезд бродяги лишь часть пейзажа, от которой хочется отвернуться.

В 90-е в районе Курского селились бездомные подростки: вокзал буквально кишел маленькими бродягами. Теперь детей разогнали по приютам и многие из тех, кто ночевал здесь под перронами в детстве, сюда же и вернулись. Но мы приехали на Курский не за этим. С одной стороны, то о чем пойдет речь дальше, явление страшное, странное, не совместимое с жизнью в нормальном обществе правового государства, а с другой… С другой о нем знают и правоохранительные органы, и постоянные зрители криминальных новостей. И если вторые не могут ничего поделать ввиду своей некомпетентности в вопросе, то первые лишь делают робкие попытки проблему решить. Пока ничего не выходит.

Сейчас московские вокзалы — это своеобразная биржа труда. Сюда за рабочей силой приезжают приветливые, ничем не примечательные мужчины, знакомство с которыми оказывается самым неприятным событием в жизни. Познакомился, выпил, забылся, очнулся за сотни и тысячи километров от дома — в Дагестане. На территории республики располагаются десятки заводов по производству кирпича или тротуарной плитки.

Специализация у каждого своя, рынок четко поделен. Работники таких предприятий — каждый второй — были насильно привезены с московских вокзалов. Трудятся здесь не за деньги — за еду и, хорошо если за небольшую медицинскую помощь, которая после постоянных побоев требуется практически всем пленникам. Нередко здесь умирают, пропадают бесследно или пытаются убежать. Последнее получается не у всех. Последствия поимки — побои или расправа. Термин "рабы", применительно к тем, кто работает на подпольных предприятиях, звучит максимально точно. Люди без родственников и документов, ненужные никому — самая удобная рабочая сила. Их никто не будет искать, они никому не нужны. Бомжи — не единственный контингент. Благополучных людей с домом и семьей здесь тоже нередко можно встретить. Их перестают искать, когда проходит время, да и просто ли искать человека, который пропал без вести?

Он не вернется. Я не думаю, я знаю…

Сереге, как он представляется всем с кем знакомится, всего-то 34 года. Серега один из тех бездомных, кто кочует по московским вокзалам. Там накормят, тут оденут, туда должна подъехать машина с медикаментами. Именно с Курского Серега год назад отправился в Дагестан. Не из тяги к путешествиям и не по своей воле: увезли.

"Как меня увозили я помню очень смутно, — рассказывает бывший невольник. — Сидел, вот как и сейчас, у магазина. Подошел ко мне мужик. Одетый во все белое — лето было — приветливый такой. Спросил, не хочу ли я есть. Сказал, что хочу. И выпить хочу. Он ржет, говорит: и выпить будет, договорились. Повел меня в забегаловку, тут, недалеко. Ну, а дальше — я и так пьяный был — все смутно помню. Ехали в автобусе каком-то. Да я спал постоянно. Когда просыпался, он мне наливал еще. Короче, доехал я. Знал бы куда меня притащат- бежал без оглядки".

Серега собирался продолжить, но вдруг резко прервался. "Видите, вон там", — бездомный тыкает пальцем куда-то в сторону площади. "Вон, нашего повели! Тоже поесть, попить, мать его".

Срываемся, бежим. Окликаем, останавливаем. Действительно — бездомный. Рядом c бездомным человек не славянской внешности. "Куда вы его?" — спрашиваем, понимая, что никаких оснований останавливать и лезть не в свое дело у нас нет.

"Как куда? В столовую. Человек поесть хочет, попить хочет. Я не могу накормить? У меня деньги есть. Не могу накормить?" — мужчина говорит быстро, улыбается. Бездомный мужчина, лет 50-ти, не понимает, что мы от него хотим, и вторит своему новому знакомому: идем поесть, попить, что такого?

Оглядываемся по сторонам. Полиция на площади словно вымерла. Да и что бы мы им сказали? Идем обратно.

Серега сидит на том же месте, только теперь в его руках появилась стеклянная банка с салатом Оливье. Серега пытается открыть банку, объясняет: принесла бабушка, которая часто подкармливает бездомных.

"Ну и что вы за ними бегали? Что вы можете сделать? Полицейские не могут, никто не может", — татуированные пальцы наконец отдирают крышку от банки и Серега продолжает. "Привезли меня. Я не знал ни где нахожусь, ни зачем приехал. Почти сразу избили и сказали, что буду работать. Кирпич буду делать. Жили мы в домиках, которые сами и сколотили. Тряпки, одеяла старые там. На них спали. Кормили плохо. Больше били. Но били так, чтобы не покалечить сильно — работать должны как-то. Бывало, конечно, что забивали насмерть. Люди умирали либо от побоев, либо еще от чего. Я не знаю. Хоронили? Ну как сказать. Вы себе представляете, как тело просто кидают в жидкий бетон и все. Если это похороны, то да — хоронили. Но в основном трупы увозили. Я не знаю, куда".

"А я убежал. Многие пытались — возвращали, били. А я смог. Бегу, значит, назад даже не смотрю. Не знаю сколько бежал. Видимо, долго и далеко. Устал, прямо упал аж. Лежу и думаю: догонят — убьют. Не догонят — потом найдут и убьют. Но пошел дальше. В автобус сел. Водитель мне сказал, что я в Дагестане. Только тогда и узнал первый раз. Потом в поезде ехал. Меня бесплатно люди довезли. Люди добрые, знаете? А менты… Что они могут? Ну приду я такой красивый, сидевший. Кто мне поверит? Никто! А за этими вы не бегайте. Тот, которого увели, сюда больше не вернется. Вообще никуда не вернется. Я не думаю, я знаю".

Раб мой

Олег Мельников, лидер движения "Альтернатива", мужчина, что называется, в самом расцвете сил. Доброе лицо, интеллигентная речь. Это его волонтеры освобождали "рабов" в продуктовом магазине на Новосибирской улице Москвы в прошлом году. И это их же, волонтеров, называли провокаторами, лгунами, пиарщиками и собаками. Мельников с товарищами тогда вытащил из подвала торговой точки 12 человек. Большинство из них женщины. По большому счету, дело о рабах в магазине так ничем и не кончилось: странные формулировки следствия, бывшие невольники, которые вдруг заявили, что вовсе не рабы… Тогда, в 2013-м, произошедшее на Новосибирской улице вызвало большой резонанс. Но… Все забылось. Олег говорит, что случаи, когда бездомных забирают с улиц и везут на дагестанские заводы, увы, происходят сплошь и рядом. Люди — обычный материал, как кирпичи или плитка. С ними не церемонятся и их не считают даже по головам: найдутся новые, если со старыми что-то произойдет.

"История, когда людей забирают в рабство, для Дагестана, к сожалению, типичная, — говорит Мельников. — Местные власти этому попустительствуют. Например, недавно к нам обратился мужчина по имени Дмитрий. Его вывезли в Дагестан, он не помнил как. Тоже попил с незнакомцем чаю или еще чего. Но ему удалось бежать в тот же день".

Дмитрий, о котором говорит Олег Мельников, не бездомный. Совершенно приличный человек стал жертвой преступления в людном месте, когда приехал в гости к сестре.

"В Москву приехал из Смоленска, погостить у сестры, — рассказывает Дмитрий. — Собирался уезжать назад домой, добрался до Белорусского вокзала. Там выяснилось, что до электрички еще три часа оставалось. Так что пришлось ждать. Стою, курю. Подходит ко мне молодой человек, познакомились. Рассказал, что тоже чуть ли не каждый день ездит в Смоленск. Разговорились, вроде как нормально начали общаться. Он предложил зайти в кафе, попить чаю, погреться. Помню, что за столиками в кафе уже сидели мужчины. Около семи человек. Мы присели вдвоем. Официантка всем принесла чай. Помню, что сделал три глотка. Потом все. Проснулся на таможне или посту каком-то. Ехали в автобусе, как животных нас всех везли. Всех тех, кто тогда сидел в кафе этом".

По словам Дмитрия, на посту у пассажиров автобуса начали проверять документы. Сотрудник службы (какой именно, Дмитрий не помнит) сообщил, что житель Смоленска находится в розыске. "Я говорю: правильно, меня уже семья ищет! Отпустите меня домой, — продолжает Дмитрий. — А он приказал нам всем выйти покурить и о чем-то долго говорил с водителем автобуса. Нас погрузили обратно и повезли дальше".

Проехав несколько километров, автобус остановился. Водитель ушел и вернулся через полтора часа. По словам Дмитрия, вернулся с полными сумками водки и пива.

"Говорит, выпивайте, вам тут до утра сидеть, — вспоминает бывший пленник. — Разбудили меня уже утром. Сказали, что приехал за мной человек. Водитель отдал ему деньги — то ли двенадцать, то ли тринадцать тысяч — и я поехал дальше уже с новым водителем".

Как Дмитрий узнал позже, деньги были отданы за него самого. Кирпичный завод, на который привезли нового раба, располагался всего в четырех километрах от небольшого поселка. Дмитрий — один из тех, кому удалось сравнительно легко убежать и оказаться не пойманным. Примечательно, что дальнейшей судьбой беглеца занимались не сотрудники МВД, а волонтеры все той же "Альтернативы".

Я выпишу вам штраф

О подпольных заводах в Дагестане стало широко известно еще в 2009 году. Солдат-срочник Антон Кузнецов, который покинул воинскую часть и считался дезертиром несколько лет, неожиданно появился на пороге своего дома. Родным он рассказал, что все это время провел в рабстве. Делал кирпич, пытался бежать, его били, возвращали обратно. Журналисты выстраивались в очередь, чтобы взять интервью, а официальные органы тут же подвергли сомнению слова мужчины.

Огромный скандал заставил дагестанскую прокуратуру провести проверку. Прокуроры выяснили, что на кирпичных заводах республики трудятся 200 человек без документов. По этим фактам было возбуждено 155 дел об (внимание!) административных правонарушениях в отношении хозяев предприятий. Уголовного наказания так никто и не понес.

Домой с того света

Не поверили власти и истории Сергея Оборина, предпринимателя, который провел в рабстве 16 лет. В 1991 году мужчина отправился в Москву за товаром для своего магазина. На обратном пути в поезде Москва — Нижний Тагил познакомился с двумя попутчиками. История не блещет новизной. В пиво что-то подлили и увезли в Дагестан. Пленник ничего не помнит до того момента, как очнулся на кирпичном заводе. Зато каждый последующий день на протяжении долгих лет рабства Оборин не забудет никогда. Рабу удалось бежать в 2007-м.

В течение двух лет больной, истощавший человек добирался до дома. На хлеб зарабатывал в деревнях: колол дрова, полол грядки. Вернутся к семье помог бизнесмен, который нанял Сергея для установки дверей в своем новом доме. Бывший пленник сделал работу и даже спроектировал и соорудил лестницу с первого на второй этаж, за что получил более 100 тысяч рублей. На эти деньги Оборин привел себя в порядок и добрался до дома. Супруга, которая все это время считала себя вдовой, успела несколько раз побывать замужем, сыновьям, которых Сергей последний раз видел еще мальчишками, исполнилось 34 и 35 лет. В память об отце они установили могильную плиту на кладбище, под которой, понятное дело, никого не было.

Все в курсе. Никто не поможет

"Мы знаем, где находятся эти заводы, — говорит Олег Мельников. — С некоторых из них убежать либо нереально, либо при поимке обязательно убьют. По нашим подсчетам в Дагестане около 600 кирпичных заводов, на каждом втором работают рабы. На одно предприятие приходится где-то от 10 до 50 пленников. Вот и посчитайте, какое количество людей находится в рабстве. Но самое тяжелое не найти эти заводы, а освободить людей и доставить их домой. Это большие средства. На одного нужно потратить от 10 тысяч рублей".

Мельников говорит, что местные жители также в курсе проблемы и активно помогают волонтерам. О роли правоохранительных органов во всей этой истории Мельников не упоминает. Видимо, роль еще не написана до конца. Когда готовился этот материал, к лидеру "Альтернативы" обратился еще один человек, которому удалось вырваться из плена. Мужчина говорит, что может показать местоположение "рабских" предприятий. Пересказывать историю этого пленника не имеет смысла. Все как всегда: выпил, туман, очнулся — Дагестан. Но слушая подобные истории замечаешь за собой, что к явлению, которого в современном мире просто не должно было бы существовать, и сам начинаешь относится как к обыденному. От этого противно вдвойне.