25 лет Первой чеченской войны.Хроники Ельцинского правления

Начиная с конца 1980-х годов страна стремительно разваливалась на всех уровнях. Конечно, первопричиной всего этого была политика Михаила Горбачева, но после августа 1991 года процесс распада естественным путем распространился и на собственно Россию. Еще вчера худо-бедно, но работавшие механизмы вертикали власти вдруг перестали существовать, а максимум хаоса проявился тут же в самом слабом звене – бывшей Чечено-Ингушской АССР.
Надо понимать, что после восстановления в середине 1950-х годов автономии и возвращения чеченцев и ингушей из ссылки вайнахи так и не были полностью интегрированы в советское общество. Стычки с русским населением происходили постоянно, начиная с 1957 года. Социальная интеграция чеченцев была минимальной, среди вайнахов устойчиво сохранялись средневековые социальные отношения, включая сложное переплетение тейповой системы и религиозных орденов – вирдов. Жизнь, особенно в сельской местности, подчинялась полуподпольным авторитетам из числа тейповой знати и шейхов двух основных суфийских орденов – Кадирийя и Накшбандия.
КГБ СССР пытался купировать отрицательные эффекты, но со временем бороться с этим просто бросили, ограничившись «профилактикой», то есть на практике – показухой. Неформальные механизмы организации жизни вайнахов к 1991 году привели и к созданию мощной подпольной структуры с элементами мафиозности – единственной в своем роде на территории РСФСР. Нигде, кроме как в Чечне, не сформировалась столь эффективная подпольная система самоорганизации общества.
Общенациональный конгресс чеченского народа (ОКЧН) возник в ноябре 1990 года как будто ниоткуда. До сих пор идут праздные споры, кто именно был его идеологом и вдохновителем. Просто как-то вдруг так случилось, что в эстонский город Тарту к командиру 326-й дивизии стратегических бомбардировщиков ВВС СССР генералу Джохару Дудаеву зачастили делегации странных людей в папахах с белыми и зелеными лентами, а по всей Чечне вдруг те же старцы с папахами с лентами и с обнаженными саблями кругами забегали в зикрах – ритуальных суфийских танцах, доводящих своей монотонностью до экстатического, полубессознательного состояния. Дудаева, живущего на всем готовом в Эстонии, заочно избирают председателем Исполнительного комитета Чеченского национального съезда (ЧНС), а в мае 1991 года он, уволившись из уже российской армии, приезжает в Чечню, где все те же пожилые люди с седыми бородами и в папахах встречают его как мессию.Этот заговор имел все признаки родовой травмы. У ОКЧН вообще не было никакой идеологии или программы. Единственной реальной его задачей было захватить власть в Чечне, а дальше – посмотрим. Никто не только публично не провозглашал независимость Чечни, но даже кулуарно не говорил об этом. Агрессия была направлена исключительно против местных органов власти, которые за горбачевский период были сильно «чеченизированы».
В советское время первым секретарем Чечено-ингушского обкома в обязательном порядке был русский, председателем Верховного совета – чеченец, а главой Совмина – ингуш. Это «ливанское» распределение власти хоть как-то поддерживало баланс сил, хотя саму проблему не устраняло. При Горбачеве в рамках «демократизации» решили сделать акцент на национальных кадрах, и впервые в истории ЧИ АССР первым лицом в республике стал чеченец, Доку Завгаев, что сразу же обрушило всю формальную систему управления. Подпольная же, альтернативная система власти получила в лице Завгаева и его клана конкретного врага. Потому первоначальными лозунгами, которые провозглашал в том числе и Джохар Дудаев, были вариации на тему «долой коррумпированную власть». А поворотным пунктом «чеченской революции» стал захват правительственных зданий в Грозном 6 сентября 1991 года. Формальным поводом стала поддержка Доку Завгаевым ГКЧП. По факту никто там никого не поддерживал. Едва ли не все региональные руководители в РСФСР заняли выжидательную позицию, но и ее при некоторой доле красноречия можно было объявить «поддержкой ГКЧП».
Некоторые участники тех событий считают, что война началась не в декабре 1994 года, а именно 6 сентября 1991-го, когда «восставший свободолюбивый народ» в лице накшбандийской бедноты выкинул из окна председателя горсовета Грозного Виталия Курченко, которого можно считать первой жертвой развязанного ОКЧН террора. Борис Ельцин тут же подписал указ «О введении чрезвычайного положения в ЧИ АССР», но случилось неожиданное: Верховный совет РСФСР отказался ратифицировать указ президента. Тогда новая Россия была президентско-парламентской республикой, и такое было возможно.

Исполнявший обязанности председателя Верховного Совета РСФСР Руслан Хасбулатов после этого отправил в Грозный телеграмму: «Дорогие земляки! С удовольствием узнал об отставке Председателя ВС республики. Возникла наконец благоприятная политическая ситуация, когда демократические процессы, происходящие в республике, освобождаются от явных и тайных пут...»

Дудаев проводит довольно странные выборы, избирается президентом, объявляет о выходе Чечни из состава России и в марте 1992 года принимает конституцию Ичкерии (республику попутно переименовали, возродив к жизни средневековое название небольшой области на востоке Чечни, откуда происходил тукхум Нашхо, к тейпу Цечой которого и принадлежал Дудаев). В этой конституции Ичкерия характеризовалась как «светское государство», но отказывалась подписывать с Москвой союзный договор.

Москва смотрела на все это с удивительным безразличием. Занятая собственными проблемами, федеральная власть о Чечне в этот период просто «забыла». Проникавшие оттуда новости попадали в разряд криминальной хроники, и не более того. Люди сокрушались, печально качали головами, но в Москве события в Чечне и вокруг нее проходили в разделе «межнациональные отношения», а не как государственная проблема стратегического характера, грозившая развалом страны. Соответственно, и занимались ею с 1991 по 1994 год, а то и далее, люди случайные, сгруппировавшиеся вокруг Госкомитета, а затем Министерства по делам национальностей и узкой группы советника Ельцина по межнациональным отношениям Эмиля Паина. В 1996 году он и вовсе стал руководителем Рабочей группы при президенте РФ по завершению боевых действий и урегулированию ситуации в Чеченской Республике.

Попытки представить Дудаева как жесткого лидера, который при прочих равных мог бы стать «другом России», несостоятельны. Никогда он не проявлял жесткости по отношению к своим распоясавшимся соплеменникам, а вот запретить в Чечне показ мультфильма «Ну, погоди!», поскольку там русский заяц цинично позорит волка – «национальный символ чеченского народа», он мог. В этом была вся его мифическая жесткость, и это на заметку тем, кто сейчас ругает Рамзана Кадырова за то, что тот постоянно держит Чечню в тонусе, в том числе и довольно специфическими методами.

Именно в дудаевской Ичкерии окончательно победил бандитский образ жизни, разрушились общепринятые нормы морали, а республика превратилась в «территорию команчей», в которой процветало рабство и криминал. Вайнахское общество буквально за полтора–два года деградировало до средневекового состояния. Наружу вылезли ранее глубоко запрятанные за советской системой самые негативные стороны традиционного образа жизни. «Набеговая экономика», крайняя, почти садистская жестокость, национальное мессианство и снобизм, средневековые формы социальных отношений – все это стало нормой жизни именно в дудаевской Ичкерии.

По данным Валерия Тишкова, за 1990-е годы в Чечне в рабстве побывало около 46 тысяч человек. Похищение людей стало одной из основных «отраслей экономики», наряду с торговлей наркотиками, изготовлением фальшивых денег и знаменитыми аферами с авизо. Полностью остановилась работа Северо-Кавказской железной дороги – после того, как число ограбленных поездов перевалило за тысячу, а убитых железнодорожников – за сотню. Чечню покинуло все оставшееся в живых невайнахское население, преимущественно русские и казаки, а также армяне и евреи, которые стали беженцами в собственной стране.

В старой советской бандитской структуре чеченцев практически не было в силу их специфического менталитета – они отрицали бандитскую иерархию и «понятия». А после 1992 года «беспредельщики» из Чечни заполонили крупные российские города. В Москве, например, впоследствии убитый Сулейманов по кличке Хоза («Красавчик») сидел по воскресеньям на лавочке в парке Горького, и к нему выстраивалась очередь из предпринимателей, приносивших дань. Все это возвышало чеченских бандитов в собственных глазах, они оскорбительно считали себя «покорителями России», а наиболее продвинутые мотивировали свое поведение местью за Кавказскую войну XIX века и сталинскую высылку.

Двухлетней девочке, похищенной в Грозном, порезали палец и ухо, требуя выкуп. Двенадцатилетней девочке, дочери саратовского предпринимателя Аллы Гейфман, отрезали два пальца и прислали их в Саратов. Это вообще стало фирменным методом. В «лучшие времена» «независимой Ичкерии» в среднем похищалось и вывозилось на территорию Чечни от 1000 до 1100 человек в год. В зинданах Грозного и Урус-Мартана могло содержаться до шести тысяч человек. При этом похищения людей и работорговля стали принимать совсем уж извращенные формы. В документальном фильме телекомпании «ВИД» «Рынок рабов» приводится такой пример. Из Урус-Мартана поступил специфический заказ: требуется 17-летняя блондинка, с третьим размером груди, девственница. Через неделю девушка с искомыми характеристиками была похищена в Новороссийске и доставлена в Урус-Мартан заказчику. Дальнейшая судьба несчастной неизвестна. Особая статья доходов – похищения иностранцев и журналистов, за которых в силу общественного резонанса платили больше и быстрее. Хотя некоторые оставались в зинданах годами, погибали там или теряли человеческий облик.

Страна в массе своей была занята своими делали. Люди как-то выживали, а бандитизм воспринимался в начале и середине 1990-х годов как чуть ли не естественная сторона жизни. Вместе с тем в стране стала постепенно расти ответная агрессия в отношении чеченцев, которая постепенно распространилась и на некоторые другие кавказские народы. На парламентских выборах в декабре 1993 года триумфально побеждает ЛДПР Жириновского, которая тогда как раз активно взывала к чувствам русского народа, третируемого «лицами кавказской национальности». Это напугало и Бориса Ельцина, и его окружение на фоне событий осени 1993 года в Москве, в которых одной из главных фигур был Руслан Хасбулатов. С этим надо было что-то делать.
Весь 1994 год проходит под знаком странных переговоров с Джохаром Дудаевым в Пятигорске и Владикавказе и некоторыми персонами из его окружения. Одновременно формируется «партия войны» во главе с министром обороны Павлом Грачевым и министром по делам национальностей и регионального развития, бывшим председателем колхоза и губернатором Ставропольского края Николаем Егоровым.Ни Дудаев, ни другие отдельно взятые чеченские деятели само вайнахское общество уже не контролировали. В это же время в Чечню уже начали проникать представители радикальных форм ислама, однако в Москве на это никакого внимания не обращали и вообще не считали это угрозой. «Группа Паина» и некоторые другие эксперты убаюкивали Кремль псевдонаучными рассказами о том, что вайнахам в принципе не свойственен радикальный ислам, ибо они якобы слабо религиозны, а ваххабизм и салафизм входят в противоречие с адатами – традиционным горским правом, и потому распространения не получат. Они, скажем мягко, заблуждались.
К началу декабря 1994 года пазл сложился. Борису Ельцину требовались решительные шаги по перехватыванию у ЛДПР националистических настроений, генерал Грачев рассказывал байки о том, что проблему можно решить за два дня силами одного полка ВДВ, а министр Егоров – что 70% чеченцев поддержат введение войск (дословно: «будут посыпать мукой дорогу российским войскам»). Егорова не останавливал тот факт, что весь 1994 год антидудаевская оппозиция, представленная так называемыми равнинными чеченцами, то есть выходцами из «слабых» тейпов, населявших долину Терека, терпела поражение за поражением в боях с дудаевцами с большими потерями.

8 декабря Ельцин назначает Егорова на виртуальный пост главы Территориального управления федеральных органов власти в Чеченской Республике в ранге заместителя председателя Совмина РФ, а Грачев начинает формирование группы вторжения. Первый заместитель главкома Сухопутных войск генерал Эдуард Воробьев отказывается возглавить командование операции «ввиду ее неподготовленности». Инициативу проявляет ранее никому не известный, но амбициозный первый замначальника Главного оперативного управления Генштаба генерал Анатолий Квашнин. Он и становится командующим группировкой («Товарищ министр, если вы позволите, я готов взять на себя командование»).

За первые две недели четыре колонны российских войск почти без потерь занимают всю равнинную Чечню, хотя первые звоночки уже прозвучали. Неожиданное сопротивление оказали чеченцы-ауховцы еще в Хасавюртовском районе Дагестана. В Ингушетии при прохождении колонны впервые проявился «женский спецназ» – толпы женщин блокировали продвижение бронетехники. Впоследствии агрессивное и демонстративное – на камеры – поведение женщин стало отличительной чертой этого конфликта. Театральные плач и крики хорошо действовали на представителей западных СМИ, а после простого вопроса «Где твой муж? Не в лесу ли?» страдалицы, как правило, убегали и прятались. Под Долинским северная колонна неожиданно попала под обстрел «Градами». Тем не менее, к концу декабря российская группировка приблизилась к Грозному на 10 километров и стала готовиться к штурму города.

Есть разные версии, почему и кто лично настаивал на скорейшем штурме города, хотя ряд генералов были категорически против из-за неподготовленности войск. Даже не все части были полностью укомплектованы. Солдаты и офицеры в большинстве не имели боевого опыта, погода исключала использование авиации, точных данных о планах дудаевцев не было, хотя теоретически были известны места концентрации боевиков в центре города. По крайней мере, так говорил Грачев.

План штурма города в целом основывался на так называемых малокровных операциях, типа ввода войск в Баку и Тбилиси, в прибалтийские столицы и в Алма-Ату в конце 1980-х годов, и не предполагал массированного сопротивления. Войскам было запрещено открывать огонь по жилым домам и занимать их, ограничившись только административными зданиями. У встреченных людей с оружием проверять документы, изымать оружие, отпускать и не стрелять. Автор этих строк слышал историю, как один из танкистов, проскочив на перекресток, вышел из танка, подошел к стоявшей группе людей с оружием, попросил закурить («они будут посыпать дорогу мукой») и был убит выстрелом в лоб. По самой радикальной версии, Квашнин хотел таким образом поздравить министра обороны Грачева с днем рождения, по другой – приказ занять город в кратчайшие сроки исходил от Совета безопасности в Москве.

В девять часов утра группировка начала входить в город, при этом часть сил еще только выдвигалась из Владикавказа. Восточная и Западная – основные группировки сразу же не смогли выполнить поставленные задачи, последовательно попадая в засады.Приказы постоянно менялись из-за того, что колонны попадали в окружение и с ними терялась связь, как это произошло у городского рынка с 693-м мотострелковым полком. Колонны разбивались на отдельные группы, которые не имели связи с соседями, попадали в кольца и под плотный огонь боевиков, которого не ожидали. В результате Северная и Северо-восточные группировки оказались в сложном положении, но продолжали упорно продвигаться к центру города и президентскому дворцу. В некоторых местах началась гонка по принципу управления «давай-давай», из-за чего колонны бронетехники стали обгонять друг друга и терять управление. На некоторых улицах образовались заторы и пробки.

131-я (Майкопская) отдельная мотострелковая бригада выскочила к железнодорожному вокзалу случайно. По другой версии, командир бригады полковник Савин в точности выполнил приказ, полученный из Моздока. Бригада заняла товарную станцию и застыла. Бронетехника скучилась, охранение не было выставлено, приказа рассредоточиться Савин не отдал. Батальоны бригады встали колоннами на улицах от ж/д вокзала до президентского дворца, не подготовившись к обороне. Контратака дудаевцев началась около 19.00 и длилась всю ночь. Майкопская бригада потеряла всю бронетехнику и откатилась к зданию вокзала.

В районе часа ночи полковник Савин предпринимает попытку с 80 остававшимися в живых бойцами прорваться из города. Брошенные им на помощь десантники 76-го батальона 106-й дивизии ВДВ попадают в засаду и из-за неимения карт принимают решение продвигаться прямо по железнодорожным путям, теряют всю бронетехнику и отступают. С Майкопской бригадой окончательно теряют связь. Полковник Савин предпринимает еще одну попытку прорваться из окружения в районе заброшенной автобазы. Их забрасывают гранатами, Савин погибает. Его тело пытаются вывести бойцы третьего батальона, но их БТР подбивают. Тело полковника Савина найдут только 21 января.

Майкопская бригада теряет 85 человек убитыми (из них 25 офицеров), 75 пропавшими без вести из всего 440 человек, вошедших в город, 20 танков, 47 БТР (из 102) и две «Тунгуски» и перестает существовать. О раненых точных данных нет. Схожие потери несут 81-й и 276-й мотострелковые полки.

Причин происшедшего множество, в числе главных – полная неподготовленность операции, фантастические представления о противнике и крайняя степень самоуверенности Грачева, Квашнина, Шевцова и некоторых других. Технические детали типа отсутствия карт, шифрованной радиосвязи, «перекрестные», часто менявшиеся приказы и распоряжения можно оставить за кадром. Как и довольно прочную оборону дудаевцев, основанную на мелких мобильных группах, снабженных гранатометами. Многие впоследствии указывали на некомпетентность Грачева («хороший был командир полка, но как министр обороны – полный ноль») и на политическую составляющую, мешавшую объективно оценить обстановку.

Буквально через пару дней, в начале января, после серьезных кадровых перестановок на уровне командиров полков, дивизий и группировок (Квашнин сохранил командование и впоследствии дорос до начальника Генштаба) началась операция «Возмездие». Кадровые перестановки дали результат практически в считаные дни. Штурм перешел в «сталинградскую фазу» с боями за каждый дом, создание мобильных групп и опорных пунктов в многоквартирных домах, массированное использование снайперов и артиллерии. Батареи открывали огонь через 20–30 секунд после обнаружения цели – это именно сталинградский показатель. Бои за город превратились в мясорубку. Тот же железнодорожный вокзал был заново занят десантниками уже 2 января, но затем трижды переходил из рук в руки.

7 января отряд спецназа 45-го полка ВДВ под командованием полковника Павла Поповских занимает так называемую свечку – 12-этажное здание бывшего Института нефтехимии, что имело важное тактическое значение. В тот же день погибает командующий частями МВД генерал-майор Воробьев. 10 января начинается операция по захвату президентского дворца. 16 января рано утром он взят. Среди дудаевцев начинается дезертирство.

Задним числом многие считают, что вообще операции по прямому захвату Грозного можно было бы избежать, разработав более сложную по исполнению, но тактически верную десантную операцию с использованием вертолетов и небольших групп спецназа. Но в дальнейшем дудаевцы не оказывали сопротивления в относительно крупных городах равнинной Чечни. Аргун, Гудермес, Шали и Шатой были заняты без боя, за исключением стычек за ключевые позиции типа высотного элеватора у Аргуна. В целом операция стала куда более внятной после того, как Грачев уехал из Моздока в Москву. Высадка же вертолетных десантов в горной зоне в целом себя сразу не оправдала, и были случаи, когда группы спецназа сразу же попадали в плен. Весь 1995 год бои шли за крупные предгорные села – Бамут, Самашки и Рошни-Чу, которые прикрывали входы в ущелья. К концу года практически вся территория Чечни находилась под контролем федеральных войск, а дудаевцы ушли в леса, перейдя к классической террористической и партизанской тактике.

Задним умом все сильны, но и сейчас не представляется возможным представить себе, что в 1994 году вернуть Чечню в правовое поле можно было без применения силы. Другое дело, что эта сила могла быть лучше и квалифицированнее. Страшные события новогодней ночи были вызваны не только скороспелостью решений и отсутствием внятного командования, но и общим состоянием армии, а также настроениями в обществе. Практически все СМИ в той или иной форме поддерживали «свободолюбивых чеченцев», создав в целом негативный фон вокруг операции в Чечне. Сюда же накладывались и неоправданные потери, и сообщения о «зверствах солдатни», под которые попадали и зачистка Самашков, и оправданная самозащита от партизанских действий.
Война в Чечне перешла в затяжную фазу, несмотря на то что основная группа боевиков была разбита в Грозном еще в январе 1995 года. Дудаев неоправданно собрал практически все свои силы в Грозном, и после их разгрома можно было легко добить все сопротивление, что в целом и происходило. Гибель же Дудаева ситуацию только ухудшила, поскольку пришедший ему на смену Аслан Масхадов пользовался еще меньшим авторитетом, и власть над боевыми группами стали забирать себе люди типа Шамиля Басаева и откровенные бандиты. К этому добавилось финансирование из-за рубежа, поскольку Басаев и прочие вдруг объявили себя приверженцами радикального ислама. Аллаха они обрели за долю малую. В августе 1996 года отряды Басаева едва не отбивают Грозный обратно у федеральных войск.К этому моменту большая часть боевиков была уже разгромлена и могла вести только террористическую деятельность. Преданная и оболганная армия была выведена с территории Чечни, которая вновь превратилась в то, во что она уже превращалась: в бандитский анклав, живущий за счет грабежа, рабства, похищения людей и наркоторговли. Если на эмоциях, то оправдания этому нет. А если смотреть с прагматической точки зрения, то Хасавюртовский мир еще на пять лет погрузил страну в хаос и беспредел, но поспособствовал переизбранию Ельцина. И ничего более унизительного, чем папахи Яндарбиева и Удугова в Кремле на переговорах с Ельциным, мы не видели.

У Хасавюртовского мира, единственная причина к заключению которого были приближавшиеся президентские выборы.

Есть несколько вариантов отношения к тем событиям. С одной радикальной точки зрения, надо было пойти навстречу «свободолюбивому народу» и чуть ли не предоставить Чечне независимость. За это ратовали знаменитые личности из так называемой демшизы. С другой стороны, предлагалось обнести Чечню забором и ждать, пока сами друг друга не перебьют. С третьей, более здравомыслящей, предлагалось все-таки решить проблемы с минимальным, но очень расчетливым применением силы. Но набор обстоятельств и конкретных людей привел к тому, что случилось.Отдельная история с мифами о «героическом» чеченском освободительном движении. Нет чести и достоинства в том, чтобы отрезать пальцы детям и головы взрослым. Нет героизма в том, чтобы мучить, насиловать и убивать пленных. В силу ряда политических обстоятельств сейчас никто не спрашивает с вайнахского общества за все то, что творилось в 1990-е годы. А хотелось бы, чтобы каждый имам, каждый кадирийский или накшбандийский шейх каждую пятницу с каждого михраба в каждой мечети объясняли бы своей умме, что так вести себя нельзя. Что те их родственники, кто в этом участвовал, то есть значительная часть мужского населения Чечни того времени и даже некоторые женщины, навсегда жарятся в джаханнаме, ибо сказал Аллах: «Ад будет обязательно наполнен джиннами и людьми всеми (грешниками из их числа)» (Св. Коран, 11:119).
А всем погибшим честь и слава. Российские солдаты и офицеры в 1990-х годах ни разу не запятнали себя трусостью или слабостью, что стало неожиданным откровением той войны, ибо армия была гонима и дискредитирована, а общий настрой общества отрицал любой героизм и самопожертвование. Новогодний штурм Грозного, конечно, был чудовищным поражением и трагедией, но именно в Чечне началось не только возрождение армии, но и возрождение российской государственности, находившейся тогда на грани тотального распада. Эти жертвы не стали напрасными, хотя в те дни они примерно так и выглядели.
И пусть мотивы, которые двигали Борисом Ельциным, противоречивы и не всегда приятны, но случилось то, что случилось. И помнить все это надо в деталях и подробностях, чтобы не повторилось никогда.