Уроки Милошевича. Разнесёшь врага – герой и победитель, недобомбишь – «преступник» и изгой

Сейчас, когда после подрыва Крымского моста Россия начала, наконец, наносить массированные удары по жизненно важной инфраструктуре Украины, хочется сказать только одно: не останавливайтесь! Чтобы не повторить схожий тяжелый опыт Югославии.

Об этом рассуждает корреспондент «ПолитНавигатора», балканист Алексей Топоров, отправившийся добровольцем в зону СВО.

Слабость одиночного удара

Когда, собственно, Украина перешла так называемые «красные линии» – можно рассуждать долго. Когда сожгла людей в Одесском доме профсоюзов? Когда уничтожала десятками гражданских в Донецке и Луганске? Когда украинские нацики организовывали жуткие концлагеря в аэропорту Мариуполя и коптильном цеху в Половинкино Луганской области? Когда жутко издевались над пленными русскими солдатами? Когда убили Дарью Дугину в Подмосковье? Официальная Москва решила, что когда взорвали Крымский мост – так тому и быть. Осознать очевидное – лучше поздно, чем никогда.

В мае 1995 года ракеты РСЗО М-87 «Оркан» непризнанной Республики Сербская Краина упали на хорватские Загреб, Карловац и Сисак, и тогда многие сербы думали так же. Потому как до этого четыре года не прекращался беспощадный и непрекращающийся террор провозглашенной республики хорватскими боевиками.

А буквально за несколько дней до ракетного удара в результате операции «Молния» неоусташеская военщина стремительными броском отгрызла у РСК Западную Славонию, этнически очистив ее от сербского коренного населения. Тогда прогрессивная общественность старательно не заметила ни сожженных сербских домов, ни расстрелянных мирных жителей, ни колонн беженцев, зато видео с раненными и убитыми загребчанами обошли все ведущие мировые агентства (как и сейчас украинские и мировые СМИ форсят ситуацию с мальчиком, скончавшимся после ударов по Николаеву).

Ну а президент РСК Милан Мартич, отдавший приказ о ракетном ударе, впоследствии был приговорен в том числе и за это Гаагским судилищем к 35 годам лишения свободы.

_{Критически запоздавшая решимость краинских сербов спустя годы нанести ракетный удар по логову врага не помешала Хорватии спустя два месяца окончательно уничтожить непризнанную, в том числе и Белградом, республику.}

И решить, долгое время раздражавший неоусташескую элиту Загреба, сербский вопрос, которым она рьяно занималась с сороковых годов XX века: до Второй мировой войны и усташеского геноцида сербы составляли 19% населения Хорватии, перед распадом СФРЮ и неоусташеского геноцида – более 12%, сейчас – чуть более 4%…. У них получилось, в том числе и потому, что за одним ракетным ударом не последовали другие….

Я уже неоднократно писал, что русская и сербская истории местами поразительно похожи, но порой имеют и весьма существенные отличия в развитии схожих сценариев. Так, повторюсь, Республику Сербская Краина не признал и сам Белград, в то время как ЛНР и ДНР были не только признаны Москвой, но и стали, пусть спустя и восемь непростых лет, частью России.

Руководство же Югославии годами негласно поддерживавшее армию и экономику РСК, в итоге, решило сдать соплеменников, взамен на лживые заверения Запада о снятии санкций и признании более крупной непризнанной Республики Сербской в Боснии и Герцеговине. Это как если бы в ответ на обещания признать ДНР и снять санкции, Москва отдала бы на растерзание Украине ЛНР. Но, в итоге, не получила бы ни того, ни, по сути, другого.

К слову сказать, и сама сербская метрополия впоследствии этого предательства пережила очередное расчленение – ушли Косово и Черногория (умозрительно, для пущей наглядности, представим что от России отторгают Северный Кавказ, а Белоруссия после смены руководства навсегда уходит в западную орбиту влияния), мало того – Сербия, пережившая прозападный переворот, превращается из регионального лидера в ни на что не влияющее государство Западных Балкан, народ которой отныне должен где только можно извиняться и каяться за навязанные ему умелыми западными «политтехнологами» преступления.

Сдача северного форпоста

По сути, все вышеописанное, повторюсь, произошло по причине того, что сербская элита, возглавляемая Слободаном Милошевичем, сдала назад, и за ракетным ударом по Загребу не последовало продолжения. Напротив, официальный Белград стал искать договорняка. И получил его. С вышеупомянутым результатом.

Россию сейчас тоже пытаются склонить к чему-то подобному. Мало того, вполне очевидно, что у части российских элит есть четко выраженный запрос на похабный мир, что заметно по повестке ряда провластных медиа (например телеграм-канал BRIEF), пестующих эту идею и пытающихся нацарапать хоть какой-нибудь негатив – как на «рассерженных патриотов» (введенный ими термин, означающих русских людей, не согласных как с переговорами с Киевом, там и с просчетами, приведшими к последним поражениям на украинском фронте), так и на наших доблестных «ястребов»: Евгения Пригожина, Рамзана Кадырова и Дмитрия Медведева.

_{И вот здесь крайне важно изучить скорбный югославско-сербский опыт и его печальные последствия.}

Последнему президенту де факто независимой Югославии-Сербии Слободану Милошевичу собственный же народ вполне справедливо дал прозвище «Крени – Стани» (по смыслу что-то наподобие известного у нас ленинского «Шаг вперед, два шага назад»). Потому как тот, каждый раз добившись определенного успеха, вместо того, чтобы развить его, предпочитал, как принято говорить, «включать заднюю».

В случае его во многом личного противостояния с Западом, на пути победного блицкрига которого встала Югославия, такое поведение сербского лидера во многом объяснимо. Так, в конце 70-х подающий надежды молодой партийный функционер работал во внешнеторговой фирме, а потом возглавлял крупный банк, благодаря чему часто бывал в США. Будущий президент был очарован Америкой, прекрасно знал английский и любил бродить по Нью-Йорку.

_{И, понятное дело, ему было весьма тяжело согласиться с ролью диктатора-изгоя, которую уготовили ему Вашингтон и его клевреты. Вплоть до свержения с поста лидера страны в результате первой в мире цветной «Бульдозерной» революции Милошевич надеялся восстановить свое реноме в западном мире и вернуться в клуб избранных, но черная метка Западом ему была выписана раз и навсегда, и забирать ее назад никто никогда не собирался.}

Впрочем, справедливости ради надо отметить, что подобную политику в Белграде начали еще до Милошевича, когда тот был еще только лидером Сербии – центральной, но на тот момент только одной из республик пока еще целой Югославии.

Так, летом 1991 года в Словении, начался сепаратистский мятеж – бывшая партийная элита, толкала эту самую северную республику, роль которой в стране и ее последующем распаде можно во многом сравнить геополитически и ментально с совокупной советской Прибалтикой, к одностороннему провозглашению независимости. С той лишь разницей, что, например, в Латвии и Литве действовали небольшие отряды вооруженных националистов и местного МВД, которым удалось устроить кровавые провокации в Риге и Вильнюсе и благодаря вялой и нерешительной позиции Москвы добиться успеха.

В Словении же, по заветам Тито, как и во всех других югославских регионах, действовали хорошо вооруженные и многочисленные подразделения территориальной обороны, получившие от сепаратистского руководства приказ блокировать и захватывать казармы Югославской Народной Армии (ЮНА). В ответ в республику были введены силы одного из военных округов страны – им поставили задачу взять под контроль границу и дороги.

_{Причем, вопреки разведданным, заходила армия, считавшаяся на тот момент по численности и мощи третьей в Европе, «налегке», колоннами, по трассам – бойцы-срочники зачастую имели всего по два рожка в автомате, а некоторых отцы-командиры и вовсе не озаботились снабдить патронами.}

После чего армия предсказуемо увязла в засадах, устроенных по пути вооруженными сепаратистами, теряя даже вертолеты, которые последние навострились сбивать с крыш. На четвертый день операции, видя, что его подчиненные несут потери, министр обороны Югославии Велько Кадиевич запросил разрешение провести полноценную военную операцию, но не получил одобрения федерального правительства.

На седьмой день армейское командование все-таки запланировало массированное наступление на осиное гнездо: 150 единиц техники плюс авиация должны были атаковать словенцев со стороны Белграда, 80 – со стороны Загреба.

Но в последний момент операцию отменили. При посредничестве участливого Запада, вызвав справедливый гнев генералов, федеральное руководство таки договорилось признать независимость Словении. После чего ожидаемо полыхнуло в Хорватии, а затем и в Боснии и Герцеговине. И уже не останавливалось – Косово, бомбардировки НАТО.

Почему нельзя останавливаться

Далее события шли по накатанной схеме. Так, осенью 1991 года ЮНА практически взяла приморский Дубровник, где ранее неоусташи провели массированные и кровавые антисербские погромы. Город был отрезан от остальной территории, и хорватские боевики, спешно переодеваясь в гражданскую одежду, готовы были покинуть его. Но тут было заключено очередное перемирие, и армию отвели.

Также в 1991 году ЮНА даже умудрились использовать для спасения хорватских боевиков, которые более четырех месяцев кошмарили сербское село Мирковцы в Хорватии, при этом армия не вмешивалась, тупо охраняя стратегический объект.

Когда же неоусташи решились на штурм при поддержке артиллерии, то в центре населенного пункта попали в засаду, устроенную сербскими ополченцами – и только вмешательство ЮНА спасло их от полного разгрома, хорватов выводили под прикрытием федеральной техники. За это последние своеобразно отплатили своим спасителям, по всей Хорватии блокируя и нападая на армейские казармы, при этом жестоко расправляясь с солдатами и офицерами.

В мае 1992 года в сараевском аэропорту ЮНА арестовала лидера бошнякских сепаратистов-исламистов Алию Изетбеговича. Какой прекрасный козырь оказался в руках у Белграда! Однако вместо того, чтобы использовать его, Белград признал референдум о независимости Боснии и Герцеговины, который демонстративно проигнорировала сербская община республики – более 30% ее населения. И договорился о выводе армии с боснийской территории: в итоге исламистские боевики в упор расстреливали выходившие колонны со срочниками в Сараево (40 человек погибших, раненных добивали молотками), Тузле (более 50 солдат были убиты) и Яйце (шестеро убитых)…. Милошевич на тот момент уже находился на политическом олимпе.

В копилку аналогичных «достижений» непосредственно Слободана Милошевича можно отнести подписание им плана экс-госсекретаря США Сайруса Венса, согласно которому на территорию Хорватии заходили иностранные миротворцы, а боевые подразделения Республики Сербская Краина расформировывались. Что привело его к конфликту с лидером хорватских сербов Миланом Мартичем, которого лидеру большой Сербии таки удалось отстранить. В итоге часть краинской армии удалось сохранить под видом милиции (ничего не напоминает?), переодев в синюю форму, но присутствие «миротворцев» сыграло только на руку хорватам –те сохранили за собой обитые у сербов территории и населенные пункты, под руководством инструкторов НАТО начали наращивать силы своей армии.

_{Европейские международные контингенты охотно делились с ними разведданными, не мешали нападать на сербов (а азиатские просто не смогли помешать в силу малочисленности и нерешительности), напротив, последним чужаки активно препятствовали контратаковать противника.}

В августе 1995 года Милошевич, по сути, сдал Республику Сербская Краина – перед масштабной хорватской операцией «Буря» он вывел из непризнанного сербского образования порядка четырех тысяч сербских офицеров-советников. В ответ на запросы руководства Книна, видевшего к чему ведут воинские маневры Загреба, лицемерно советовал ему «договариваться с хорватами», а когда на краинскую территорию упали первые хорватские снаряды, посоветовал тамошнему военному руководству «держаться столько, сколько сможете», а сам уехал в отпуск. И все время, пока хорваты зачищали исторические сербские земли, югославская армия оставалась в своих казармах, не вмешиваясь в конфликт.

В среде историков существует мнение, что слить РСК Милошевич решил взамен на обещания Запада частично признать непризнанную Республику Сербскую в БиГ и отменить санкции против Югославии. Потому то в декабре 1995 года подписал в США так называемые Дейтонские соглашения.

Но Запад, как водится, обманул Милошевича – да Республика Сербская сохранилась, но в урезанном виде (помимо территорий, отторгнутых ранее хорватами и бошняками, у нее принудительно изъяли округ Брчко, по сути, разбив на две части), попав под тотальную зависимость исламистского Сараево.

А на ее элиту, которая, кстати, в лице президента Радована Караджича и начштаба ее армии генерала Ратко Младича вошла в клинч с Милошевичем из-за предательского Дейтона, была объявлена самая настоящая охота – все без исключения политические и военные лидеры боснийских сербов прошли через судилище в Гааге.

С Дейтона же начался, по сути, и закат самого Милошевича, который если ранее не имел поддержки прозападных либералов в Сербии, то после него потерял уважение и патриотов. Последние – впоследствии помогли либералам в его свержении. Во многом, на свою голову.

_{О чем говорят нам югославские уроки? В новейшей истории России тоже хватало всякого. Так, например, весной 2014-ого года Николаев, Одесса, Харьков пестрели российскими флагами, а местные говорили, что хватило бы хотя бы и пяти российских танков, чтобы исторические русские города добровольно перешли под контроль Москвы. По словам очевидцев, и многие местные силовики готовились переприсягнуть России, ожидая крымского сценария. Но навстречу людям – от России тогда никто не вышел.}

В августе 2014-го властным указом также было остановлено победное шествие на Мариуполь. Вместо полного освобождения Донбасс получил восемь лет непризнанного статуса, обстрелов и войны, паралича производства, нищеты. Тем не менее, повторюсь, пусть через восемь лет, но Россия решилась и не только признала, но и вернула себе эти исторические территории. Правда, ценой тяжелой войны, большого количества смертей и разрушений. Но вернула.

Теперь, после точных и мощных ударов по украинской инфраструктуре стали звучать нотки в духе «это очередное предупреждение, и если Украина не одумается, то будет еще хуже». Снова остановка? Российский вариант «крени – стани»? Неужели кто-то продолжает питать иллюзий и после сотни американских ракет, выпущенных по Белгороду. Это при том, что точно известно, что лоббисты похабного мира в российской элите есть, но дело сейчас совсем не в них.

Пример Югославии четко показал, что хищника не остановить. Он не насытится. Его можно только бить и бить, покуда он не исдохнет. И если бы в 1995 году армия непризнанной Республики Сербской Краины не ограничилась бы одним обстрелом усташеского Загреба, нашей России было бы сейчас жить намного проще, а мир, в целом, был бы гораздо справедливее. Давайте не забывать об этом, и учиться на чужих ошибках.

"ПолитНавигатор"