Два мира, два Шапиро: как Ferrari и Maserati продули американцам у себя дома

А началось все… с евроремонта. В 1954-м зашумела масштабная реконструкция “Монцы” — главной гоночной трассы Италии. Причем, в то время “Аутодромо Национале Монца” значительно отличался от нынешнего привычного нам облика. Помимо типично европейской части трассы – хитросплетения прямых и поворотов – на “Монце” жил и здравствовал профилированный овал. После реконструкции 1954 года бэнкинг стал длиннее, круче и соответственно быстрее.

Капремонт закругляют к августу 1955-го, аккурат к дате проведения Большого приза Италии. А еще через год Джузеппе Баччиагалупи, президент автомобильного клуба Милана и что важнее директор “Монцы”, приглашает в VIP-ложу Гран-при Италии американца Дуэйна Картера. Спортивный директор USAC – гоночной ассоциации Америки, в ведении которой находилась и знаменитая “Инди-500” – прилетел в Европу не только для того, чтобы насладиться, как впоследствии выяснится, одной из величайших гонок в истории мирового спорта (О событиях Гран-при Италии 1956 года мы уже подробно рассказывали вот здесь). Нет, у мистера Картер был и другой интерес…

Просто синьор Баччиагалупи – тот самый директор “Монцы”, жаждавший поскорее отбить затраты на реконструкцию трассы, предложил американскому коллеге подумать над идеей объединительной гонки – соревнования, на старт которого выйдут лучшие пилоты лучших команд США и Европы.

Идея, на самом деле, не такая уж и революционная. В ту пору “Инди-500” вообще-то входила в календарь чемпионата мира F1. При этом “конюшни” из Старого света почти полностью игнорировали этап на “Старой кирпичнице”. Состязаться с американцами на их территории европейцы откровенно побаивались. Ну а сложная логистика и специфическая система начисления очков чемпионата F1, при которой в общей зачет шли результаты лишь некоторых этапов (в сезоне 1956 года, например, учитывались только пять стартов из восьми) не добавляли путешествию через океан ровным счетом никакой привлекательности.

С другой стороны, коммерческий интерес к совместной американо-европейской гонке обещал быть высоким. Спонсоры били копытом, обещая более чем солидные призовые. Конфигурация овала обновленной “Монцы”, в чем смог лично убедиться мистер Картер, должна была устроить заокеанских пилотов. У домоседов-европейцев же, в свою очередь, теперь не оставалось отмазки, чтобы игнорировать вызов Америки — далеко ведь ехать не нужно. Короче говоря – ударили по рукам. Уже осенью 1956-го ассоциация USAC и автомобильный клуб Италии запустили работу по организации “500 миль Монцы”, также вошедшей в историю как “Гонка двух миров”.

“Монцанополис”, как сразу прозвали объединительную гонку остряки из британской прессы, стал настоящим клубком компромиссов. Ну а как еще запрячь в телегу коня и трепетную лань?! Итак, место действие определено – Европы, Италия, “Монца”. Однако, технический регламент благоприятствовал американцам. К старту допускали машины с атмосферными моторами до 4,2 л и наддувными до 2,8 л. Имеет смысл напомнить, что в сезоне-1956 в F1 гоняли на 2,5-литровых “атмосферниках”.

Протяженность дистанции установили на отметке 500 миль. Правда, пройти ее пилоты должны были не разом, а в три присеста. Причем, после финиша первого и второго заезда механикам давался час на ремонт. Это уже реверанс в сторону машин из F1, не привыкших за раз проезжать по 800 км. Старт гонки также давали по-американски — с хода, а не с места как было принято на Гран-при. Наконец, направление движения автомобилей по трассе – против часовой стрелки – опять же соответствовало заокеанским традициям. При том, что на Гран-при Италии пилоты мчались по “Монце” в другую сторону – по ходу часовой стрелки. Впрочем, это мелочи.

Премьерный розыгрыш “Гонки двух миров” запланировали на 23 июня 1957 года. Но еще в апреле первый высадившийся в “Монце” для разведки американский автомобиль – “Кертис Крафт” с мотором “Крайслер” – задал тон всему мероприятию. Талантливейший Пэт О’Коннор (в 1957-м он будет первым на старте “Инди-500”, а ровно через год погибнет, попав в массовый завал на старте) пройдет лучший круг со средней скоростью 273 км/ч. Это было не просто быстрее, чем гонялись в Европе, это было быстрее, чем в “Инди-500”! Европейцы активно зачесали в затылке…

В итоге плодотворная идея владельца “Монцы” и президента USAC начала рушиться еще до старта. По факту на “Гонку двух миров-1957” заявились 10 американских машин и… всего пять европейских! Недавно организованный профсоюз профессиональных автогонщиков, сославшись на высокие скорости и чрезмерно быстрый износ резины, не рекомендовал своим членам участие в “Монцанополисе”.

К этому мнению не прислушались лишь Марио Борниджиа на частном “Феррари” и заводская команда “Мазерати”. Впрочем, даже храбрейший Жан Бера не смог и близко подобраться к секундам американцев: ни на 250F “Формулы-1”, ни на спорткаре 450S. Лучший круг француза в тренировке – 1.03,02, оказался на… 10 секунд хуже времени поул-позишн! Надо ли, говорить, что “Мазерати”, решив не позориться, покинула “Монцу” задолго до старта?!

Короче говоря, честь Европы на “Монце-500” 1957 года отстаивало лишь трио “ягуаров” команды Ecurie Ecosse, всего за неделю до этого одержавших триумфальную победу на 24 часах Ле-Мана. “Гонку двух миров” задумывалась прежде всего как состязаний “формул”, но на безрыбье и спорткары подошли. В квалификации “джаги” не зажгли – лучший из бритишей Джек Фэйрман прошел круг со временем 0.59,6. Зато на старте благодаря 4-ступенчатой коробке передач “ди-тайпы” из хвоста быстро выбились в лидеры. Американские пилоты на своих “кертисах” и “кузьмах” с 2-ступенчатыми коробками, впрочем, довольно быстро восстановили статус-кво. Вчерашние триумфаторы Ле-Мана один за другим были съедены без хлеба и соли.

Не увенчав себя славой, все пилоты Jaguar, тем не менее, закончили гонку людьми гораздо более богатыми. Призовые “Монцанополиса” были неприлично огромными! Победитель первого розыгрыша “Гонки двух миров” Джим Брайан на “Кузьма-Оффенхаузер” забрал домой $35 000 – в ту пору цена семи новеньких “кадиллаков”! – но и проигравшие не чувствовали себя обиженными в плане премиальных.

Короче говоря, низкая тема денег ну и конечно звонкая американская оплеуха заставили уязвленных европейцев поднять перчатку. К “Гонке двух миров” следующего года “аборигены” подготовились куда основательней. Заокеанский десант вновь состоял из десяти машин, но вот противостояли им уже более серьезные силы.

Под нажимом итальянского автоклуба Италии свое официальное участие в “Монце-500” подтвердила “Скудерия Феррари”. “Мазерати” на деньги Джино Дзанетти, магната-мороженщика из Неаполя, специально для “Гонки двух миров” построила уникальный M420/58, а “Ягуар” выставил как модифицированные “D-тайпы” так и одноместную формулу с шасси фирмы “Листер”.

Причем, каждая конструкция была по своему любопытной. Если англичане наибольшее, если не сказать все свое внимание сконцентрировали на улучшенном охлаждении задних покрышек – да-да, именно покрышек, из-за высочайших скоростей и специфического покрытия бэнкинга “Монцы” шины стирались быстрее обычного – то итальянцы пошли гораздо дальше. “Скудерия Феррари” подготовила сразу две модели. Машина по стартовым номером 16 была по сути версией Dino 246, под капот которой вместо 2,5-литрового мотора засунули 3-литровый V6 (отсюда собственно индекс Dino 296). Гораздо любопытнее был Ferrari 412 MI (стартовый номер 12). Уже только из индекса модели ясно, что это 12-цилиндровый 4-литровый автомобиль, специально подготовленный для овалов “Монцы” (M) и Индианаполиса (I). Почти 450-сильной мощности 412-й по всем прикидкам должно было хватить для борьбы на равных с янки. Жаль только времени на доводку интересной модели у инженеров и механиков “Скудерии” не хватило. В конце-концов и сам Энцо был не до конца уверен, что хочет ввязываться во всю эту проамериканскую затею.

Инженеры Maserati подошли к делу еще основательнее. Благодаря спонсорским вливаниям от производителя мороженого Eldorado, в Модене с чувством, толком и расстановкой специально для “Монцы-500” построили уникальную машину. Основа – трубчатая рама от 250F, но при это увеличенная в размерах и значительно усиленная. Двигатель позаимствовали от спорткара 450S, уменьшив его рабочий объем до 4190 см3 и сместив его на 9 см влево от продольной оси машины. Ведь в гонках на овалах автомобили поворачивают только в одну сторону, а смещенный центр тяжести позволял развивать на затяжном бэнкинге еще более высокие скорости.

Красивые спицевые колеса Borani уступили место магниевым дискам Halibrand. Шины от американской фирмы Firestone до кучи накачали гелием. А вручную изготовленный знаменитым Медардо Фантуции алюминиевый кузов получил эффектный хвостовой стабилизатор. Отнюдь не лишняя роскошь, учитывая что 410-сильный Maserati Eldorado весивший всего 758 кг разгонялся до 350 км/ч.

По всему выходило, борьба между Европой и Америкой на этот раз обещала стать эпиком. Тем более, что ради повышения зрелищности американцы привезли с собой два автомобиля, на которых на старт “Монцы-500” могли выйти пилоты F1 – ими стали Хуан-Мануэль Фанхио и Морис Тринтиньян.

Получилось действительно круто. “Гонка двух миров” образца 1958 года оказалась гораздо более интереснее первого “Монцанополиса”. Событий тут, если честно, на целую книгу. Как, например, забыть непонимание и ужас в глазах заокеанских пилотов, когда Хуан-Мануэль Фанхио, а затем и Стирлинг Мосс выехали на квалификацию прямо во время дождя?!
.
– Парни, что вы делаете? В Америке мы не гоняем по мокрой трассе!
– Отлично, значит все призовые достанутся нам!

Потом были и невероятный “поул” Луиджи Муссо на Ferrari 412MI – не доведенная до ума машина отличалась ужасной управляемостью и римлянин пилотировал, балансируя на острие ножа, и драма Фанхио, из-за треснувшего поршня двигателя “Кузьма-Оффенхаузер” не вышедшего на старт первого заезда, и уже знакомый по прошлому году триумфальный круг от “Ягуаров”, со старта прорывавшихся вперед благодаря своей 4-ступенчатой коробке. Гонка буквально разрывалась от геройств Муссо – в призовых деньгах он нуждался быть может сильнее всех остальных участников, ведь на тот момент Луиджи был в состоянии финансового банкротства. Как назло выхлопная система Ferrari 412 MI оказалась совершенно непригодная для работы на метаноле – это разумеется выяснилось только во время самой гонки – поэтому пилотов начинало мутить уже после 20-30 минут за рулем. Тот же Муссо, заехав в боксы вообще потерял сознание! Но настоящая драма случилось в конце третьего заезда. На Maserari Eldorado Стирлинга сломалось рулевое управления и на скорости 260 км/ч “автомобиль -пломбир” врезался в ограждение… Как Стирлинг вышел из этой передряги без единой царапины уму недостижимо!

Неизменным же в итоге вновь стало превосходство американских пилотов – “Гонку двух миров-1958” выиграл Джим Ратманн на “Уотсон-Оффенхаузер”. Лучшим же из европейцев – третье место — стала Ferrari 412MI, которой попеременно управляли всласть надышавшиеся парами метанола Муссо, Майкл Хоторн и Фил Хилл. Новый свет вновь побил Старый!

Самое же обидное, что уникальное и по формату, и по составу участников, и по событиям на трассе действо в “Монце” привлекло преступно малое количество зрителей. Посмотреть на битву двух миров сподобилось лишь чуть больше 20 тысяч человек. Для трассы уровня “Монцы” скромная цифра. И когда директорат гонки начал подсчитывать прибыли, оказалось что прибыли-то и нет. Зато убытков хватало…

На этом все и закруглилось. Организаторы, сославшись на убытки объявили, что “Гонка двух миров” больше проводится не будет. Европейские команды и пилоты с этим пораженческим решением тихо согласились, мол, и так слишком опасная затея. Американцы же, забрали призовые и довольные собой отправились домой. Кто после двойной победы в “Монце” возьмется утверждать, что именно F1 вершина мирового автоспорта?!