Минус тридцать

Минус тридцать без ветра - даже лучше, чем минус двадцать с ветром. Вот когда минус тридцать с ветром - вот это холодно. Но так бывает не каждый раз.

Да и просто минус тридцать бывает нечасто. Ну постоит недельку. Ну может быть чуть больше. И все!

Однако в минус тридцать кое-что начинает происходить не так, как в минус двадцать или даже в минус двадцать пять. Поэтому разница есть.

К примеру, в минус тридцать гораздо сильнее хочется успеть на последнее метро. И вообще на транспорт. И по поводу транспорта становишься менее разборчивым. Бывает в минус пять думаешь - "на этой вот маршрутке не поеду, подожду кошерную". В минус тридцать уже думаешь - "да какая разница, мне же в ней не жить".

В минус тридцать пуховик через какое-то время начинает специфически хрустеть. Это получается такой индикатор - если пуховик захрустел, значит правда минус тридцать, можно даже не проверять.

В минус тридцать хозяева начинают выгуливать медведей по более коротким маршрутам. Выбежали из дома, медведь сделал свои дела - и бегом назад. Некоторые надевают на своих медведей пуховики и тогда они становятся совсем похожи на своих хозяев. Подойдешь к такому, спросишь закурить, потом приглядишься, а это медведь. А хозяин - это тот, другой, который болтается за ним на поводке.

Кстати, медведи у нас не курят. Только водку жрут. И в минус тридцать бездомные медведи часто просят налить им или дать мелочь на поллитра. В минус тридцать можно легко выменять у медведя на поллитра водки хорошую целую балалайку. Плохую можно выменять на мерзавчик - это маленькая такая бутылочка, 0.25.

А еще в минус тридцать возникает один очень редкий положительный эффект - на дорогах становится свободно. Меньше машин. Причем заметно меньше - в разы.

Из этого можно сделать один простой вывод - машин у народа развелось значительно больше, чем это необходимо. И в хорошую погоду народ катается на них гораздо чаще, чем это требуется на самом деле. Потому что тот, кому действительно нужен автомобиль - следит за ним, готовит к морозам, а потом едет на нем по делам хоть в минус тридцать, хоть в минус тридцать пять. При должном обслуживании и прогреве в минус тридцать заводятся все - и японцы, и немцы, и корейцы. Во всяком случае, в минус тридцать на дорогах встречаются все подряд - и старые, и новые, и отечественные - все. Значит можно, если действительно необходимо. А вот когда автомобиль - это блажь, прихоть, вредная привычка для пятой точки - вот тогда в минус тридцать ее не заведут - кто-то не сможет, а кто-то поленится даже до машины дойти.

Тот, кто по теплой погоде не может без автомобиля преодолеть расстояние больше пятисот метров, тот в минус тридцать теряет всякую подвижность и живет только той надеждой, что рано или поздно его спасут.

Поэтому проблема пробок - она не только в дорогах и в регулировании движения. Проблема пробок в том, что по теплой погоде народ садится в автомобили безо всякой меры, когда надо и когда не надо, едет куда попало по любому поводу, лезет на забитые перекрестки, пытается срезать, тупит, спешит - в общем, развлекается кто во что горазд.

И если сделать дороги вдвое шире, построить вдвое больше развязок - готов спорить, что проблему пробок это не решит. Будут вдвое шире дороги - появятся более широкие автомобили. Народ начнет таскать за собой прицепы со всяким барахлом, а семьи начнут кататься не в одной машине, а целыми автоколоннами. В общем, народ сделает все, чтобы лишний час постоять в пробках. По хорошей-то погоде грех не постоять...

Зато в минус тридцать, если ты все-таки вышел или выехал - вот тогда тебе хорошо. Никаких пробок. Никакой толпы. Красота! Только редкие медведи выпрашивают водку и пуховик в какой-то момент начинает специфично хрустеть. И метро. Надо контролировать время чтобы в минус тридцать не опоздать на последнее метро.