Спасибо! Повеселил!
А было, наверное, так: "Я вырос на уединённой ферме, где мой дедушка гнал виски, а папа выращивал коноплю. Бабушки и мамы не было. Они от них ушли. В восемь лет меня посетили инопланетяне. Тогда я первый раз увидел женщину, до этого не знал, как она выглядит..." И т. д. и т. п.
Однозначно - клиника. Соглашусь с предыдущими комментариями - очень похоже на белую горячку. У меня сосед в 1991-м очень дружил с инопланетянами. Даже от чёрных крыс их защищал. Очередной раз его на Потешную улицу забирали - нашли под подушкой восемь ножей. Если подробности кому нужны - опишу отдельно. Это, горе, конечно, но было круто.

А вот и кот этого Хиггинса...

....Невдалеке в склоне холма виднелась пещерка. Кинкейд направился было туда и остановился. Из пещеры появилась человеческая фигурка. Девушка. Молоденькая, очень симпатичная, рыжеволосая, в простом льняном платье. Девушка смотрела на Кинкейда.

Как вы сюда попали? спросил тот.

Звездолет высадил, ответила она. Ее безупречный английский был, однако, окрашен каким-то неопределимым акцентом, который Кинкейд нашел очаровательным.

Как она оказалась на острове, Кинкейд не мог себе представить. Не звездолет же ее привез; это, конечно, шутка. Но ведь как-то она же прибыла? Другой лодки Кинкейд не заметил. Проплыть семьдесят миль от Хиоса она вряд ли в силах. Может, ее высадил вертолет? Возможно, но маловероятно. Выглядела она так, словно готова для пикника: ни пятнышка на платье, только что нанесенная косметика. Кинкейд остро ощутил, что после сложных альпинистских упражнений грязен, потен и неопрятен.

Не хотел бы показаться назойливым, заметил Кинкейд, но все-таки не скажете ли, как вам удалось сюда забраться?

Я уже сказала. Меня высадил звездолет.

Звездолет?

Да. Я не человек. Я андарианка. Ночью корабль за мной вернется.

Ну-у, это серьезно, промолвил Кинкейд с многозначительной улыбкой. Издалека прибыли?

О, полагаю, что до нашей планеты Андар несколько сот миллионов миль. Мы, конечно, умеем преодолевать световой барьер.

Это само собой, поддакнул Кинкейд. Или у девушки нет чувства меры, или у нее с головой не в порядке. Скорее последнее. История была такая нелепая, что хотелось смеяться. Но девушка была столь неимоверно прекрасна, что Кинкейд понял если он ее не трахнет, у него случится нервный срыв.

Он решил ей подыграть.

Как тебя зовут? И зачем ты сюда прилетела? осведомился он.

Можешь звать меня Алия. Твоя планета одна из тех, которые андарианки решили обследовать после того, как Великое Исчезновение заставило нас покинуть родину и уйти в космос. Но об Исчезновении мне не позволено говорить.

Да, действительно сумасшедшая; но Кинкейд был так очарован, что решил не обращать внимания.

Ты, случаем, не из здешних древних богов? спросил он.

О нет, я не с Олимпа, рассмеялась она. Но когда мой народ посещал вашу планету много веков назад, они и породили эту легенду.

Кинкейду было наплевать, что эта девушка болтает или откуда она взялась. Он хотел ее. Он еще никогда не занимался любовью с внеземными существами. Первый раз это всегда серьезно. Такие симпатичные инопланетянки не каждый день встречаются. И кто знает может, она и в самом деле с другой планеты. Впрочем, это Кинкейду было безразлично.

Кем бы она ни являлась и откуда бы ни пришла, девушка была прекрасна. Желание захлестнуло Кинкейда.

Да и она, кажется, была к нему небезразлична. Кинкейд заметил, как смущенно и лукаво поглядывает на него странная девушка, как отводит взгляд. На ее щеках появился румянец. Пока они болтали, девушка бессознательно приблизилась к нему.

Сейчас или никогда, подумал Кинкейд и ловко заключил девушку в объятия.

Вначале она прижалась к нему, потом отстранилась.

Ты очень привлекателен, сказала она. Я даже удивлена, как ты притягиваешь меня. Но любовь между нами невозможна. Я не твоей расы и не с твоей планеты. Я андарианка.

Опять она за свое.

Ты хочешь сказать, что в земном смысле ты не женщина? переспросил Кинкейд.

Нет, дело не в этом. Проблема чисто психологическая. Мы, андарианки, любим всей душой. Для нас акт спаривания означает брак и пожизненную привязанность. Разводов у нас нет. И мы хотим иметь детей.

Кинкейд только усмехнулся. Он уже наслышался подобных фраз от девушек-католичек, за которыми приударял в Шорт-Хиллз, штат Нью-Джерси. Он знал, как следует поступать в подобной ситуации.

Я люблю тебя, сказал он. По крайней мере, на тот момент это была правда.

Я тоже неравнодушна к тебе, призналась Алия. Но ты и представить себе не можешь, что это значит любить андарианку.

Так расскажи, предложил Кинкейд, обнимая девушку за талию и прижимая к себе.

Не могу, ответила она. Это наша священная тайна. И нам не позволено открывать ее мужчинам. Быть может, тебе стоит покинуть меня, пока еще есть время.

Кинкейд понимал, что совет хороший: что-то жуткое было и в девушке, и в том, как она оказалась на острове. Уйти, конечно, стоило; но Кинкейд не мог. В отношении женщин он был сущим наркоманом, а эта девушка представляла собой квинтэссенцию, предел мечтаний донжуана. Кинкейд не был ни писателем, ни художником, а его археологические потуги не могли завоевать ему уважения. Единственное, что он мог оставить потомкам, это летопись постельных побед. Так пусть на его надгробии напишут: Кинкейд получал лучшее, и брал его там, где находил.

Он поцеловал девушку, и поцелуй их длился и длился и продолжался, пока они оседали на землю в фонтане разлетающейся одежды, сквозь который проглядывала плоть. Испытанный Кинкейдом в завершение экстаз превосходил его способности к описанию. Столь могучее чувство захлестнуло его, что Кинкейд едва ощутил шесть коротких уколов по три в каждый бок, точно в межреберья.

Только потом, развалившийся на спине, усталый и удовлетворенный, Кинкейд обратил внимание на шесть крохотных дырочек в коже. Повернувшись, он глянул на Алию обнаженную, немыслимо прекрасную; рыжие волосы сияющим облачком окружали овал лица. В горячке любовной страсти Кинкейд не обратил внимания на довольно необычную деталь. Шесть маленьких выступов по три на каждой стороне грудной клетки завершались тонкими клыками-иглами. Кинкейду вспомнилось, что самки некоторых насекомых на Земле во время полового акта откусывают самцу голову. Он все еще не верил, что девушка инопланетянка, но недоверие его заметно поколебалось. Ему вспомнились другие земные насекомые, те, что имитируют других существ, кузнечики как сучки, жуки как осы. А не скинет ли эта красавица сейчас свой облик?

Это было прекрасно, милая, сказал он, даже если это будет стоить мне жизни.

Алия воззрилась на него.

О чем ты говоришь? воскликнула она. Неужели ты думаешь, что я могу убить тебя? Невозможно! Я андарианка, ты мой супруг до конца наших дней, а живем мы очень долго.

Тогда что ты со мной сделала? осведомился Кинкейд.

Я просто впрыснула тебе детей, объяснила Алия. Они будут такие милашки! Надеюсь, они унаследуют твою расцветку.

Кинкейд не сразу понял, что именно ему сообщили.

Ты уверена, что не отравила меня? переспросил он. Чувствую я себя очень странно.

Это всего лишь гибернационная сыворотка. Я ее впрыснула вместе с детками. А теперь, мой дорогой, ты будешь спать в этой уютной сухой пещерке, а наши дети будут расти в твоих межреберьях. Через год я вернусь, выну их из тебя, перенесу в коконы и отправлю домой, на Андар. Следующая стадия их развития пройдет там.

А со мной что будет? осведомился Кинкейд, упорно борясь с нахлынувшим на него сном.

С тобой все будет в порядке, заверила его Алия. Спячка совершенно безопасна. Я вернусь задолго до того, как тебе придет пора рожать. Потом ты отдохнешь немного примерно недельку. Я буду заботиться о тебе. А тогда мы сможем заняться любовью снова.

И что?

И снова придет время спячки, любимый, до следующего года.

Кинкейд хотел было съязвить, что он совершенно иначе собирался провести свою жизнь, а не вот так час любви, год сна, роды и все начинается сначала. Он хотел сказать, что лучше бы она тогда откусила ему голову. Но говорить он уже не мог и едва отгонял от себя сон. Алия собиралась уходить.

Ты настоящая красотка, выдавил Кинкейд, но лучше бы ты осталась на Андаре и вышла замуж за своего одноклассника.

Я бы так и сделала, любимый мой, ответила она. Но случилось что-то страшное. Должно быть, мужчины шпионили за нашими священными таинствами, потому что все они куда-то запропастились. Это и называется Великим Исчезновением. Они все ушли, совсем ушли, покинули планету.

Я так и думал, что до них рано или поздно дошло бы, прошептал Кинкейд.

Они были не правы, возразила Алия. Я понимаю, что деторождение накладывает на плечи мужчин тяжелую ношу, но с этим ничего нельзя поделать, раса обязана жить. И мы, андарианки, сделаем все для этого, через что бы нам ни пришлось пройти. Я ведь предлагала тебе уйти. А теперь до свидания, милый! До будущего года!

Р. Шекли, "Песнь звездной любви"

забористая дурь у деда.
ну... уши не отрезает - уже хорошо.

пс: а картинки мне понравились чемто.

Вот как они определяют, кого в дурку, а кого в телевизор.

Судя по всему его изнасиловал богомол ...