Нассать ему на алтарь !!!

а кто может запретить фотографировать алтарь ? На каком основании? Пусть в пень идут со своими правилами. Закон один для всех

Зощенко: Пасхальный случай

Вот, братцы мои, и праздник на носу Пасха православная.
Которые верующие, те, что бараны, потащат свои куличи святить. Пущай тащат! Я не потащу. Будет. Мне, братцы, в прошлую Пасху на кулич ногой наступили.
Главное, что я замешкался и опоздал к началу. Прихожу к церковной ограде, а столы все уже заняты. Я прошу православных граждан потесниться, а они не хочут. Ругаются.
Опоздал, говорят, черт такой, так и становь свой кулич на землю. Нечего тут тискаться и пихаться куличи посроняешь.
Ну, делать нечего, поставил свой кулич на землю. Которые опоздали, все наземь ставили.
И только поставил, звоны и перезвоны начались.
И вижу, сам батя с кисточкой прется.
Макнет кисточку в ведерко и брызжет вокруг. Кому в рожу, кому в кулич не разбирается.
А позади бати отец-дьякон благородно выступает с блюдцем, собирает пожертвования.
Не скупись, говорит, православная публика! Клади монету посередь блюдца.
Проходят они мимо меня, а отец-дьякон зазевался на свое блюдо и хлоп ножищей в мою тарелку. У меня аж дух захватило.
Ты что ж, говорю, длинногривый, на кулич-то наступаешь? В пасхальную ночь…
Извините, говорит, нечаянно.
Я говорю:
Мне с твоего извинения не шубу шить. Пущай мне теперь полную стоимость заплатят. Клади, говорю, отец-дьякон, деньги на кон!
Прервали шествие. Батя с кисточкой заявляется.
Это, говорит, кому тут на кулич наступили?
Мне, говорю, наступили. Дьякон, говорю, сукин кот, наступил.
Батя говорит:
Я, говорит, сейчас кулич этот кисточкой покроплю. Можно будет его кушать. Все-таки духовная особа наступила…
Нету, говорю, батя. Хотя все ведерко свое на его выливай, не согласен. Прошу деньги обратно.
Ну, пря поднялась. Кто за меня, кто против меня. Звонарь Вавилыч с колокольни высовывается, спрашивает:
Звонить, что ли, или пока перестать?
Я говорю:
Обожди, Вавилыч, звонить. А то, говорю, под звон они меня тут совсем объегорят.
А поп ходит вокруг меня, что больной, и руками разводит.
А дьякон, длинногривый дьявол, прислонился к забору и щепочкой мой кулич с сапога счищает.
После выдают мне небольшую сумму с блюда и просят уйти, потому, дескать, мешаю им криками.
Ну, вышел я за ограду, покричал оттеда на отца-дьякона, посрамил его, а после пошел.
А теперь куличи жру такие, несвяченые.
Вкус тот же, а неприятностей куда как меньше.