Как офицер-шифровальщик завернул Ту-154 с комиссией мимо своего аэродрома

Один экземпляр отдал в дежурную смену КП, второй на КДП с твёрдым наказом: сообщать мне любым способом, в любое время дня и ночи, если кто-то из этих товарищей будет лететь в нашу сторону. Ибо нет ничего хуже, нежели внезапный визит незваных гостей, особенно твоих начальников.

После того приснопамятного случая прошло несколько лет. За всё это время тот список ни разу не понадобился. Но бдительности я не терял, и регулярно обновлял его.

И вот в один осенний день в моём шифроргане раздаётся телефонный звонок. Звонит начальник дежурной смены на «вышке».

– Слушай, ты как-то оставлял нам список твоих начальников, просил сообщить, если кто-то из них будет лететь к нам.

– Ну да. А что случилось? Вроде бы сегодня не ждём никаких бортов из штаба армии.

– Да не из армии. Летит гражданский борт Ту-154 из Владивостока, запрашивают у нас посадку. А на борту какая-то, как я понял, комиссия. И среди них есть фамилии из твоего списка.

– И какие же фамилии?

Когда дежурный назвал мне эти несколько фамилий, я чуть со стула не свалился, хорошо, что сидел. Комиссию эту возглавлял ни кто иной, как сам начальник Восьмого управления Генерального штаба генерал-лейтенант Сторч Н.В. Я мгновенно вспомнил, что на ТОФе в это время Генштабом проводилась какая-то глобальная проверка. Нас, фронтовую авиацию, она никоим образом не касалась, но как видно дела грозили принять совсем иной разворот.

Я живо себе представил, что будет после того, как этот Ту-154 сядет у нас, и вся эта футбольная команда десантируется на аэродром. Понятно, что сидеть пару-тройку часов в самолёте комиссия уж точно не будет, выйдет на свежий воздух. Тут же узреет штаб полка, и кто-нибудь да направится проведать мой шифрорган. Конечно, сам Николай Васильевич вряд ли пойдёт, не его это уровень, не по чину такому начальнику инспектировать какой-то там полк. Но вот кого-нибудь из своих нукеров послать может запросто. А оно мне надо? К такой проверке нужно готовиться хотя бы за месяц, вылизывать всё. А тут как снег на голову в июле. Это же зубры, которые не одну собаку съели на проверках; начнут смотреть, копать, обязательно что-нибудь да наколупают. И как я потом буду выглядеть? А отметиться в негативном свете на уровне Генштаба мне как-то не хотелось. Надо было срочно что-то делать.

– Слушай, и когда они должны сесть?

– Где-то минут через 40. Облачность сегодня, сам видишь, низкая, но садиться таким бортам ещё можно. Вот мы сейчас с метеорологами и советуемся, сажать или нет.

– Слушай, а нельзя ли эту облачность сделать как-нибудь пониже? Ну, ты понимаешь меня. Мне эта комиссия как нож в горло, да и командирам нашим она тоже ни к чему, одна нервотрёпка и лишние хлопоты. Как-никак генерал-лейтенант летит. Передай синоптикам, пусть уж постараются, за мной не заржавеет. Пусть лучше эти гости летят себе мимо. Здоровее будем.

– Ладно. Сейчас посоветуемся с нашими колдунами погоды. Я тебе позвоню.

На метеорологов у меня была сильная надежда, что поймут они меня правильно и не подставят. В конце концов, ребята там были нормальные, я с ними дружил. Ещё бы, ведь у них, как оказалось ещё в начале моей службы, была и своя шифровальная машина со всеми причиндалами, заложена на военное время. Я проверял их раз в полгода и даже один раз помогал чинить эту технику, благо её устройство очень походило на «морскую» шифровальную машину, которую я тоже изучал, хоть и готовился не во флот.

И синоптики, славные ребята, не подвели. Минут через десять позвонил дежурный с вышки и сообщил, что облачность уже недопустимо низкая для посадки. Поэтому они перенаправляют этот Ту-154 на другой аэродром. Полоса там для них подходит, и погода получше.

Так ли оно было на самом деле с облачностью, или ребята слукавили малость, идя навстречу моей просьбе, не знаю, уже как-то неудобно было спрашивать. Но свой коньяк они честно заработали.