Фермер называет это растение "целой нефтяной скважиной"

Интерес к виноделию у фермера появился в Крыму. В 90-х годах Сергей работал на полуострове, где успел оценить вкус эталонных вин. Вернувшись на малую родину, винодел понял, что здесь с вином что-то не так.

— Сложные технические вкусы мне не нравятся. И я подумал, почему бы не сделать хорошее местное вино у нас, в Приморье. Мы, конечно, живём не в Крыму и не во Франции, но тем не менее почему бы не основать у нас производство ягодных вин. Все стесняются и думают, что ягодные вина не очень вкусные. Что они всегда проигрывают виноградному аналогу. Но я нашёл в себе смелость, начал изучать мировой опыт северных регионов Европы: Германии, Прибалтики, Скандинавии. У них не растёт виноград в достаточном изобилии, и они делают ягодные вина. На севере России делают ягодные вина. А у нас богатейший край, дикоросов полно. У нас и северные ягоды растут, и южные в тайге — юг с севером объединились. Почему бы не сделать из них хорошее местное вино, — считает Сергей.

Сергей называет амурский виноград не просто настоящей гордостью Приморья, а «целой нефтяной скважиной». Это растение ценно не только своими вкусовыми качествами. Оно выдерживает местные суровые морозы и даже не требует специального укрытия.

Вдоль забора на винодельне растёт 150 метров малинника. Из него на ферме тоже делают вино. А малиновое вино, уверен Сергей, напиток любви. И его необходимо пить тем, кому не хватает этого светлого чувства. Отличное красное полусладкое получается из жимолости, которую также выращивает семья Куречко.

Из смородины Сергей тоже готовит вино. Однажды, вспоминает он, купил в магазине бутылку аналогичного немецкого. Попробовал и сразу же вылил — напиток напоминал скорее техническую жидкость.

— Я удивляюсь, почему у нас никто ничего этого не выращивает. У нас много дикоросов — кишмиш, виноград, лимонник. Должны быть плантации. Мы можем всё это отправлять куда-то, делать напитки. Как китайцы. Лимонник у них на втором месте по своим свойствам. А мы довольствуемся малым. Мы можем поить местным вином весь Дальний Восток и половину Сибири. Можем сделать маленькую дальневосточную Францию, — говорит Сергей.

Однако фермер отмечает, что его продукция в большинстве своём — это винный напиток. От вина его отличают вода и сахаросодержащие вещества в составе. Причина тому — высокая кислотность ягод. Главное, по словам Куречко, добиться необходимого баланса во вкусе.

Ещё одно отличие майхинских вин — отсутствие химических добавок. Обычно в вино добавляют диоксид серы. Это консервант, препятствующий образованию грибков и микроорганизмов в напитке. У многих людей диоксид серы вызывает аллергические реакции: зуд, покраснение.

При этом каждый урожай вина получается уникальным. Причина как раз в отсутствии «химии», которая делает вкусы разных напитков похожими друг на друга.

— Мы пользуемся естественными дрожжами, которые живут на ягоде, и сера их убивает. Дикие дрожжи дают характерные, великие вина. Но на производстве должно быть всё регламентировано и управляемо. И люди не рискуют использовать дикие дрожжи. Поэтому вина в магазине иногда похожи друг на друга — искусственные дрожжи создают похожую ароматику, — делится винодел.

Главный секрет вина от Сергея Куречко — особая кахетинская технология. Вино две недели настаивают на мезге — виноградной мякоти. Именно в ней все красящие, ароматические, питательные вещества. «Вино без мезги как дитя без матери», — говорят грузины.

— Здесь, в Приморье, нет культуры потребления. Мы относимся к вину очень прохладно. Поэтому и хочется показать людям, каким может быть этот напиток, — отмечает Сергей.