Спасти обречённых: пять альтернатив 1941 года А. Исаев

Избиение силами вермахта 40 дивизий в приграничье порождало следующую проблему: оставшиеся в РККА корпуса и армии, потерявшие товарищей, тоже оказывались незавидном положении. Им предстояло биться с превосходящими силами врага. Просто потому, что из рядов Советской Армии только что вырвали сразу несколько десятков танковых и стрелковых полков. Причём лучших.

Неудивительно, что при таком раскладе первая мысль — это вывести всех их, ещё не познавших горечь отступления крепких мужиков с яркими довоенными петлицами, назад, в глубину страны. На старую границу. А на вновь приобретённых в 1939 году территориях пусть останутся небольшие отряды для минирования и подрывов. Войска же накапливаются на «линии Сталина». Назовём это альтернативой № 1 или «Глубоким предпольем» (Предполье — укреплённая передовая полоса обороны впереди главной полосы обороны. — Прим.ред).

Большая опасность этого плана кроется в разнокалиберных национализмах, доставшихся СССР вместе с новыми землями. Начнётся «Барбаросса» не с «Киев бомбили», а с инспирированных нацистами восстаний во Львове, Риге, Каунасе. Это города, где волнения вспыхивали в реальном июне 41-го. Без гарнизонов и неусыпного ока людей с горячими сердцами список окажется много длиннее.
Оставленные в глубоком предполье отряды и пограничники просто не справятся с крупными выступлениями «национально озабоченных». Погранцов и сапёров мы росчерком пера отдадим на заклание врагу. Пусть и в меньшем числе, чем пресловутые 40 дивизий 22 июня.

Отряды заграждения осилят только акции, квалифицируемые как мелкое хулиганство. В итоге немцы будут выгружаться прямо в рижском (хорошо, если не таллинском) порту и встанут у стен Ленинграда уже по летней жаре. Прямо из железнодорожных эшелонов, не успев устать, они выйдут к «линии Сталина».

Перенос линии развёртывания назад не даёт реального выигрыша в «войне моторов».

Моторизованные колонны добегут до «линии Сталина» раньше, чем её реально усилят посредством мобилизации. Сама по себе линия обороны на старой границе — прямо скажем — не шедевр фортификации. Выход к укреплениям на третий-пятый день войны однозначно обернётся немецким прорывом, потому что солдаты вермахта уже наловчились в сокрушении бетонных коробок. Следующим номером будет удар по тылам соседних укрепрайонов.

Мы потеряем территорию между старой и новой границей быстрее, чем это произошло в реальности. И без ощутимых выгод в виде стабильного фронта. Даже если оставить в стороне политическую неприемлемость сдачи территорий без серьёзного боя.

Более того, глубочайшим заблуждением будет считать «блицкриг» обречённым с самого начала. Откинуться на спинку кресла и ждать, пока серые «опели» под Москвой застрянут в грязи, а «панцеры» разобьются о стену людей с гранатами и «коктейлями Молотова» — не получится. Для успеха под Москвой нужно было любой ценой снимать стружку с немца. Наносить ему потери все недели и месяцы от июня до октября. Иначе все жертвы напрасны.

Танковые группы овладеют узлом дорог в точке «Москва» на карте, и транспортная система Советского Союза погрузится в коллапс.

Потеря Ленинграда помимо мучительной смерти его жителей обернётся переходом группы армий «Север» на снабжение по морю и разгрузит коммуникации ГА «Центр». Задача «спасти тех, кто у границы» на деле идёт рука об руку с задачей «бить немца посильнее».

Поэтому вариант с глубоким предпольем — затея сомнительная и рискованная. Остаются варианты усиления ребят у границы вообще всей Красной армией. Чтобы менять положение от «обречены» к ситуации «смотря как карты лягут».
Может, прислушаться к советчикам из ближайшего послевоенного будущего? «Оборона, как под Курском»: никаких контрударов; не ячейки, а траншея; расставить танки в засады… И им подобные ценнейшие советы. Это будет альтернатива № 2 или «Прочная оборона».

Для начала оборону как «под Курском» не построить физически из-за отсутствия нужного числа дивизий в штуках. И войска у границы, и войска в глубине могли выстроиться фронтом на запад в плотностях лишь 20-30-50 км на дивизию. При уставной норме 10-12 км и плотности на Курской дуге около 5 км на дивизию. Поэтому «под Курском» будет жалким косплеем с копированием системы инженерных заграждений. Мины и колючая проволока — допустим такое чудо — свалятся с неба.

Как всё это будет выглядеть в реалиях 1941 года?

Первое «под Курском» у границы явно «не взлетит».

Если танки рассредоточатся мелкими группами по засадам, то избиение их будет более стремительным, чем в реальности.

Танк в засаде — это плохой и слабый дот, вполне поддающийся уничтожению гаубичной артиллерией с безопасного расстояния. Против пассивного противника немцы посадят на широком фронте бау-батальоны (стройбаты), соберутся в кулак крепкой «свиньёй» и протаранят любую оборону. Прецеденты в 1941 году имеются в изобилии. Прорвать узкий фронт, перебить 10-20 танков на этих нескольких километрах — для вермахта не проблема.
Далее немецкие моторизованные корпуса уходят в глубину и формируют окружение. В итоге наши танки точно так же, как в реальности, осядут на обочинах дорог в тщетных попытках вырваться из «котла». Либо так и останутся расставленными по капонирам. Сгоревшие или даже в целости и сохранности.

Ладно, первый блин комом. Второе «под Курском» пытаемся организовать под Оршей и Витебском. Скорее всего, даже удастся удержать смоленские ворота (район, где Днепр поворачивает на восток). Однако далее ГА «Центр» прорвётся танковыми группами через Витебск и в обход Могилёва к Ярцево. С замыканием смоленского «котла».

Следующий «Курск» попытаются построить под Белым, Вязьмой и Брянском. Спокойно, без внешних помех, сожрав две армии в смоленском «котле», — танковые группы противника уже в августе по хорошей погоде начнут ломать Ржевско-Вяземский рубеж. Тем же методом концентрации усилий, плотной «свиньёй» на узком фронте.
Выкопанные женщинами в тылу рвы и окопы Можайской линии обороны уже некому будет занимать.
А затем следует прорыв к Москве, захват узла дорог… А дальше всё понятно и уныло. Киевский «котёл» под аккомпанемент осенних дождей станет уже жирной точкой в кампании против Советского Союза. Наступит эпоха нового Средневековья.

Более реалистичный вариант — это сохранить общую стратегию без попыток косплея Курска-43 негодными средствами. Но не лажать по-крупному. Назовем это альтернативой № 3, «Правильным курсом».

Что делать? Во-первых, не затевать перед войной перетряски танковых войск и авиации со строительством бетонных взлётных полос. Это даст пилотам худо-бедно сколоченных авиаполков возможность маневрировать по базам и уходить от ударов по аэродромам.
Во-вторых, одна из причин трагедии 1941 года — это череда крупнокалиберных «косяков» в верхних эшелонах управления Красной армии и флота. Начиная с июня. Если не допускать промахов, чаша весов войны сразу склонится на сторону СССР.

Начать стоит с принятия мер в последние предвоенные дни.

Поднимать войска особых округов не вразвалочку, а в темпе. Как говорили в старой армии, «аллюр три креста».

Везти приказы из Москвы самолётами до ближайших к адресатам аэродромам. Так можно выиграть не часы, а дни.

Если «глубинные» стрелковые корпуса гнать походом на несколько дней раньше — строго до загадочного сообщения ТАСС 13 июня — у них есть шансы успеть на удобные рубежи, а то и к границе.

Сообщение ТАСС 13 июня 1941 года («о беспочвенных слухах» относительно возможной войны между СССР и Германией) обсуждается уже много десятилетий — его смысл и цели точно не установлены. По одной из наиболее правдоподобных версий, сообщение было ориентировано в первую очередь на внешнего потребителя и имело целью подтолкнуть Германию к переговорам.
Однозначно вывести почти всех из Брестской крепости и посадить их на позиции в Брест-Литовском укрепрайоне. Больше полков — да ещё севших в окопы рядом с дотами укрепрайонов на новой границе от Гродно до Перемышля — поменяют обстановку на утро 22 июня радикальным образом. Ломать их немцу будет много тяжелее и затратнее во всех смыслах. Ведь наша задача по максимуму снять стружку с вермахта?

Если по уму, то поднимать войска особых округов в последнюю мирную ночь требовалось не пространной директивой с вознёй на шифрование и расшифрование, а условным сигналом на ввод планов прикрытия. Выигранные часы окупятся сторицей.

Для контрудара механизированных корпусов на Юго-Западном фронте следует сразу выделить армейское управление 26-й армии толкового кавалериста генерала Фёдора Костенко. Это даст связь и управление для действительно мощного, скоординированного контрудара в районе Броды-Берестечко во фланг танковой группе Клейста.

Разгромить Клейста или даже Кемпфа (48-й корпус под Дубно) вряд ли удастся. Но отход Юго-Западного фронта на старую границу станет более безопасным.
Чтобы занять «линию Сталина», следует заранее вытащить из закромов 7-й стрелковый корпус. Злосчастная 199-я стрелковая дивизия сможет сесть в Новоград-Волынский укрепрайон заранее. И хотя бы отдышаться и осмотреться перед атакой танков с крестами.

Если удастся сохранить хотя бы часть авиации на аэродромах под Брестом, то есть шанс вскрыть скопление длинных колонн моторизованных частей танковой группы Гудериана по обе стороны границы. Соответственно козырной туз Западного фронта — в лице 6-го мехкорпуса Михаила Хацкилевича (350 новых танков) — комфронта Павлов повернёт на Пружаны. Против «быстрого Гейнца», а не против тяжёлой артиллерии под Гродно.

Надолго 6-го механизированного корпуса не хватит. Но за его спиной уйдут на восток и в леса Припятской области люди, в реальности сгинувшие в Белостокско-Минском «котле».
Позже — в мемуарах — «быстрый Гейнц» (если доживёт) будет заламывать руки про ужасные Т-34 гораздо раньше и громче.

Вообще Припятская область с лесами и болотами может стать ещё большей головной болью для врага, чем была в реальности. Если контрудары советских сил будут сыпаться не только во фланг 1-й танковой группе на Украине, но и во фланг 2-й танковой группе Гудериана в Белоруссии.

Когда дойдёт до Смоленского сражения, не устраивать «сольного выступления» мехкорпусов под Лепелем, а использовать 5-й и 7-й мехкорпуса как пожарную команду для контрударов. Тогда рывка на Витебск с пленением сына Сталина немцам не видать, как своих ушей.

Вместе с тем не будем забывать, что варианты «лажать поменьше» распространяются и на немцев. Исправление наиболее грубых ошибок вермахта тоже может дорого обойтись Красной армии. Итак, альтернатива № 4 «Орднунг, нойе орднунг».
Во-первых, совершенно бездарный план штурма Брестской цитадели могут заменить артиллерийским ударом 305-мм чешских мортир, совершенно убийственных для кирпичных строений старой русской крепости. С последующим вводом танков Гудериана прямо через дымящиеся развалины и закопчёный железнодорожный мост.

Во-вторых, немцы могут не ввязываться в Прибалтике в танковое сражение под Расейняем, а уйти вперёд и выставить заслон пехоты против тяжёлых танков КВ 2-й танковой генерала Егора Солянкина. Как это делали танкисты Клейста на юге. Такой финт ушами позволит отсечь пути отхода за Западную Двину главным силам советской 8-й армии. И оставит Латвию и Эстонию почти беззащитными.

В-третьих, сбор кулака специально вышколенных егерских соединенийна юге, на ковельском направлении, позволит решить «припятскую проблему» в зародыше.
Но это ещё цветочки. В центре вместо Белостокско-Минского «котла» Гот и Гудериан могут устроить амбициозный бросок на Смоленск. И растерзать танками выгружающиеся из вагонов армии Второго Стратегического эшелона из внутренних округов. Смоленское сражение пойдёт совсем по другому сценарию, и вывести его на смену стратегии «Барбароссы» будет уже много труднее. Война — это всегда ошибки обеих сторон.

Был ли сценарий выживания страны в 1941-м малой кровью, необязательно даже на чужой территории? Был. Мы плавно переходим к альтернативе № 5: «Остаться в живых».

Для этого требовалось осознание, что война на пороге, ещё в начале 41-го. Успеть сделать можно было очень многое. Разумеется, никакого балагана с перетряской авиачастей и мехкорпусов и перепахиванием аэродромов. Но это только начало.

Первый этап — скрытая мобилизация под предлогом военных сборов. Даже крупную движуху внутри страны немцы не увидят, как не увидели стада КВ и Т-34.
Вполне реально надёргать запасников для укомплектования почти по штату дивизий внутренних округов. В довесок к этому поднять приписанных к укрепрайонам «линии Сталина» сельских счетоводов. Времени привести оборонительные сооружения в порядок у них будет вагон.

Увольняемых в запас весной 1941 года задержать до особого распоряжения. Люди — а тем более в особых округах — поймут.

Второй этап — это выдвижение к границе. Если его начинать в мае 1941 г. с полным напряжением транспортной сети, то вполне реально к середине июня собрать в особых округах отмобилизованные дивизии Уральского, Приволжского, Северо-Кавказского, Орловского, Московского и Харьковского округов. А также 16-ю армию Лукина из Забайкалья.

На завершающем этапе поднять и отправить походом в сторону границы «глубинные» стрелковые дивизии.

Последний этап — объявляем мобилизацию. Что она даёт? Получение транспорта, запасников из западных округов и мобилизацию связистов. Во-вторых, это объясняет практически любую движуху в приграничных областях. Можно гнать эшелоны, уже летящие на всех парах из внутренних округов прямо до Риги, Лиды, Барановичей, Ковеля, Ровно и Львова.
Немцы свой самый ценный ресурс — танковые группы — выдвигали в последний момент. Без них не начнут. Поэтому есть все шансы пребывать на границе в высоких плотностях. Нормально набитые укрепрайоны на Украине немцы быстро не сломают. В Белоруссии должна помочь лесисто-болотистая местность. «Окном» всё равно останется Прибалтика.

Две танковые группы — Гепнера и Гота — в любом случае устроят тарарам с прорывом к Пскову, Острову, Вильнюсу, Молодечно и Минску. Дмитрию Павлову придётся воевать с перевернутым фронтом. Сорок первый всё равно будет тяжёлым. Но другим: не таким ледяным и страшным.

На этом альтернативы Алексея Исаева закончились. И мне кажется, что упущена еще одна ( которую кстати он разбирал когда то в статье "Великая Отечественная альтернатива. 1941 в сослагательном наклонении.") ударить первыми.
Вот что он пишет:
Надо сказать, что нам в какой-то мере повезло. Относительно перспектив такого сражения есть мнение, безусловно, авторитетного человека - маршала Г. К. Жукова. Причем он высказывался на эту тему даже дважды. В первый раз это был не опубликованный при жизни Георгия Константиновича отзыв на статью Василевского. В нем Жуков сформулировал свою мысль следующим образом:
"Думаю, что Советский Союз был бы разбит, если бы мы все свои силы развернули на границе… Хорошо, что этого не случилось, а если бы главные наши силы были бы разбиты в районе государственной границы, тогда бы гитлеровские войска получили возможность успешнее вести войну, а Москва и Ленинград были бы заняты в 1941 году".
Формулировка, надо сказать, предельно жесткая. Вместе с тем следует отметить, что главные силы Красной армии и так были разгромлены в первые недели войны. Произошло это, правда, последовательно, в Приграничном сражении и в боях на рубеже Западной Двины и Днепра. Жуков это прекрасно знал.
В 1965 г. он снова высказался на эту же тему в разговоре с историком В. А. Анфиловым о проекте "Соображений…" от 15 мая 1941 г. Георгий Константинович тогда сказал: "Сейчас же я считаю: хорошо, что он не согласился тогда с нами. Иначе, при том состоянии наших войск, могла бы произойти катастрофа гораздо более крупная, чем та, которая постигла наши войска в мае 1942 года под Харьковом".
Обычно этими двумя фразами Жукова размахивают в качестве оценки возможностей Красной армии противостоять Вермахту даже в самых благоприятных для нее условиях. Звучат грозные слова: "Вот и ответ тем, кто ныне считает, что, напади Красная Армия первой в 1941 г., то она бы показала Рейху "кузькину мать"…" Фактически здесь получается продолжение спора о роли различных факторов в поражении Красной армии. С опорой на слова Жукова выдвигается тезис о доминировании таких факторов, как боевая подготовка войск и штабов, в трагедии 1941 г.
Однако так ли очевидны и однозначны оценки советского военачальника? Должен сказать, что Георгий Константинович был человеком неглупым, а местами даже ехидным. В тех случаях, когда он не мог по цензурным соображениям высказаться прямо, он вполне успешно использовал эзопов язык, понятный посвященным. Человеку, знакомому со статистикой войны, в глаза сразу бросится сравнение с Харьковом 1942 г. Собственно, упомянутая Жуковым катастрофа Юго-Западного фронта была далеко не самым крупным поражением советских войск. Киевский "котел", поражение под Вязьмой и Брянском на начальном этапе битвы за Москву оставляют харьковский провал далеко позади. Тогда, в мае 1942 г., в окружение попало 250 тыс. человек. Под Киевом немцы окружили более 500 тыс. человек, окружение трех фронтов в октябре 1941 г. поглотило почти 600 тыс. человек. Харьков вполне уверенно занимает промежуточное положение между разгромами одной-двух армий (Умань, Мелитополь, Белосток, Смоленск) и окружением сразу целых фронтов.
Это означает, что два высказывания Жукова ни в коей мере не являются эквивалентными друг другу. В первом случае оценки предельно жесткие и перспективы мрачные, во втором - Жуков достаточно оптимистично оценивает масштабы возможной катастрофы. Это заставляет сделать вывод, что Георгий Константинович откорректировал свое мнение и значительно смягчил оценку ситуации. От "Москва и Ленинград были бы заняты" он пришел к сравнению с Харьковом мая 1942 г. Можно также предложить еще одну интерпретацию слов маршала. Как известно, выстоять в 1941 г. позволила "перманентная мобилизация", т. е. формирование новых соединений вразрез с МП-41. В случае начала войны с главными силами Красной армии на границе решение о новых формированиях могло быть принято с опозданием, а то и не принято вовсе. Это могло привести к печальным последствиям. Впрочем, скорее всего Жуков просто изменил свое мнение и смягчил оценку ситуации.

И тут я выскажусь уже сам. Вопрос заключается в том, что ударить первыми по Германии мы могли, но успех ( даже тактический) сулили только 2-3 периода к которым мы должны были быть готовы и при этом, это нужно было еще просчитать.
Итак в 1941 году такой момент был 1 фактический и 2-й фантастический.
1 момент
29 октября 1940 начальник штаба Верховного командования сухопутных войск вермахта генерал Ф. Гальдер записал в своем дневнике о ситуации в Югославии:
В Югославии снова отмечено обострение противоречий. По-видимому, существует опасность путча со стороны сербского генералитета с целью возведения на престол молодого короля и ограничения влияния хорватов.
— Halder F. Kriegstagebuch. Tägliche Aufzeichnungen des Chefs des Generalstabes des Heeres 1939-1942. — Stuttgart: W. Kohlhammer Verlag, 1962-1964

28 ноября 1940 Германия предложила Югославии заключить пакт о ненападении, а 22 декабря 1940 — предложила Югославии присоединиться к Тройственному пакту.

25 марта 1941 югославский премьер-министр Д. Цветкович подписал венский протокол о присоединении его страны к Тройственному пакту[5]. В столице начались массовые митинги и демонстрации протеста против присоединения Югославии к пакту под лозунгами: «Боље рат него пакт!», «Боље гроб него роб!».
В ночь на 27 марта 1941 группа офицеров ВВС во главе с командующим югославскими ВВС генералом Д. Симовичем совершили государственный переворот, свергнув князя-регента Павла.
28 марта 1941 хорватские националисты пообещали оказывать поддержку немецким войскам в ходе войны против Югославии.

30 марта 1941 была издана директива ОКХ, установившая начать боевые действия против Югославии 6 апреля 1941 года.
5 апреля 1941 СССР и Югославия подписали Договор о дружбе и ненападении[6][9]. В этот же день, 5 апреля 1941 года Венгрия начала всеобщую мобилизацию.
Югославская операция вермахта длилась с 6 по 17 апреля 1941 года и завершилась 17 апреля после капитуляции Королевства Югославии.
При этом началась так называемая Греческая компания ( операция "Марита") закончившаяся 30 апреля .
На проведение этих операций ушло около 1200 тыс солдат и офицеров ( из 6.5 млн чел) , 2000 танков ( из 3500 числящихся на тот момент) 1500 самолетов ( из 5000 ).
Лучшего момента для удара трудно себе вообразить. Причем с точки зрения дипломатии в "положительном" свете и даже можем уже "подружиться" с Англией.
Да не стоит ожидать, что уже летом мы будем в Берлине. Вовсе нет. Но РККА нанесет гораздо большие потери вермахту, при несопоставимых, с реальным июнем 1941 года, потерях своих.
Однако войска худо бедно мобилизуются и вступят в бой в относительно "мягких" условиях. Понесут потери но и получат боевой опыт сколотят подразделения и части. Подбитые машины будут эвакуированы. Наладится снабжение, взаимодействие. Экономика успеет перейти на военные рельсы. В Приграничье успеет пройти мобилизация.
И это все до того как Германия успеет перебросить войска на Восточный фронт с юга.
Возможно Англии удается удержаться в Греции и на Балканах, успешнее снабжение югославских партизан. Крит не захвачен. Роммель не сможет расчитывать на пополнение Африканского корпуса и возможно уже летом будет разбит вместе с итальянцами.
Однако как и в реальном 1941 году ломать хребет вермахту СССР придется практически в одиночку ( союзники не будут торопится открывать полномаштабный 2-й фронт).

Операция "Морской лев" о которой так долго говорили в ОКХ свершилась.
Гитлер принимает решений начать операцию по высадке десанта в Англиию и 15 июня 1941 года первые корабли под прикрытием люфтваффе отплыли от норманнского берега.

Думаю, тут бы товарищ Сталин не стал ожидать кто кого и "гремя огнем сверкая блеском стали" двинул бы РККА на запад.
Но такой расклад лишь в умах упоротых "резунистов" и "матерых " альтернативщиков.

А вы что думаете по этому поводу?