Эпохальное сражение... которого не было

В конце февраля 1940 г. финская 4-я танковая рота под командой капитана И.Куннаса получила приказ выдвигаться на фронт. На позиции на Карельском перешейке она прибыла в составе 13 легких танков "Виккерс". Первая боевая задачей роте была поставлена 26 февраля 1940 г. - поддержать контратаку частей 23-й пехотной дивизии в направлении полустанка Хонканиеми (ныне Лебедевка), занятого советскими войсками. Дополнительно дивизии были приданы 14 танков «Рено» (FT-17 и FT-18).

Все это великолепие поддерживалось несколькими батареями 76-мм пушек 76К/02-30 финско-шведского производства.

Атака была намечена на 6 часов 15 минут.
************
Однако глубинная (!!!) советская разведка вскрыла позиции финских артиллеристов и около 5 часов утра нанесла по ним мощный артиллерийский залп. Финны потеряли около 30 солдат и офицеров убитыми и около 150 ранеными, были разбиты некоторые орудия. Финны были вынуждены отвести оставшиеся расчеты в глубь обороны.
**********
В итоге в 07 часов 15 минут, части 23 пехотной финской дивизии, усиленные танками, контратаковали полустанок Хонканиеми, где по финским данным перешел к обороне батальон 123 стрелковой дивизии, захвативший полустанок ранее. Численный и технический перевес должен был быть у финнов, поэтому к передовой были подтянуты несколько корреспондентов, которые и должны были зафиксировать успех наступления.

Однако РККА перебросила к Хонканиеми подкрепления. Финнов встретили более 20 тяжелых (!!!) танков Т-28 (на самом деле они считались средними), около 50 (по другим источникам до 250) танков БТ-7 и Т-26. Сотни тяжелых орудий и весь состав 123 стрелковой дивизии (как все это поместилось на маленьком полустанке – остается только догадываться).

В результате упорного боя, финны потеряли 87 солдат и офицеров убитыми, 30 пропавшими без вести, 111 ранеными. Было подбито 6 танков "Виккерс". Потери понесли и шведские добровольцы.

По финским данным, советская сторона потеряла 140 солдат убитыми, 203 ранеными. Было уничтожено 9 танков Т-28 (некоторые источники указывают до 48 подбитых танков РККА).

После этого советская сторона перешла в наступление, финским солдатам с большим трудом удалось сдержать натиск сотен (!!!) советских танков, сопровождаемых неорганизованно бежавшими вокруг массами пехоты…

В этом бою погибло еще 116 финских солдат и 396 было ранено.
**********
Советские потери (по финским данным) превысили несколько тысяч человек и около двухсот различных танков.

Героями Финляндии (по итогам этого боя) являются:

Ефрейтор Сеппяля. Уничтожил два танка Т-28.

Командир группы по-Хейккиля уничтожил атаковавшее (!!!) его противотанковое орудие.

Лейтенант Миккола Уничтожил два танка Т-28, вел огонь из подбитой машины….

Ну и так далее и в том-же духе.

Изначально найти советскую версию было сложно. Не зафиксировало РККА серьезного боестолкновения с противником в тот период. Как не зафиксировано «сверхсекретного отчета глубинной разведки» и поступления раненных в госпитали. Нет отчетов и по потерям в этот день....
******
Как-же так?

Впрочем зная место и дату можно проверить события по журналу боевых действий частей там находившихся.

Не было в районе полустанка Хонканиеми танков Т-28…. вообще.

Как впрочем и любых других средних или тяжелых танков.

В районе полустанка действовал только один батальон (112-й батальон) 35-й легкотанковой бригады, укомплектованный легкими пулеметными и пушечными Т-26.
Вполне себе сопоставимыми с финскими «Викерсами».

На самой станции находился сводный отряд 123 стрелковой дивизии (245-го стрелкового полка) в количестве 75 человек (полковая разведка и связисты).

Артиллерийский удар, сорвавший поддержку финского наступления – нанесли артиллеристы 123 стрелковой, заметившие около 5 часов утра необычную активность на финской территории и отстрелявшиеся по источникам шума.

«Два танка «Виккерс» с пехотой вышли к правому флангу 245-го стрелкового полка, но были сбиты нашими танками стоявшими в дозоре.. Пехота врага залегла под пулеметным огнем. Четыре «Виккерса» пытались прийти на помощь своей пехоте и сразу были уничтожены огнем стоявших в капонирах двух Т-26».

«В районе полустанка Хонканиеми, слышался бой.

Для оказания помощи, обороняющимся на полустанке двум танкам Т-26 112 танкового батальона 35-й бригады к полустанку выдвинулись основные силы бригады.


Около полустанка, три головных танка Т-26 столкнулись с не менее чем шестью финскими «Виккерсами».


Наши танкисты, в темноте, сначала приняли финнов за Т-26 отступившие из Хонканиеми, но увидев что танков более шести (на полустанке было только два танка) открыли огонь. В быстром бою были подбиты шесть танков противника, сопровождавшая их пехота – бежала».

«В виду сумерек, было принято решение не преследовать врага. Потерь среди личного состава 35-й бригады и 123 стрелковой дивизии нет».

*********

«После рассвета на поле были обнаружены около 120 тел финских солдат и офицеров, а также следы танков ушедших с поля. Что позволяет предположить что противник действовал силами до двух батальонов пехоты с поддержкой более чем 14 танков».

***********

Заметьте, ни слова о последующем наступлении, а даже наоборот: «В виду сумерек, было принято решение не преследовать врага…»

Из воспоминаний участника того боя ст. лейтенанта В.С.Архипова (тогда - командира роты 112-го тб 35-й лтбр, впоследствии - дважды Героя Советского Союза, генерал-полковника):

«25 февраля авангард 245-го полка — 1-й стрелковый батальон капитана А.Макарова с приданной ему нашей танковой ротой, — продвигаясь вдоль железной дороги на Выборг, овладел станцией Кямяря, а к исходу дня — полустанком Хонканиеми и близлежащим поселком Урхала. Пехотинцы вырыли окопы в снегу и в них посменно отдыхали. Мы ночевали прямо в танках, в лесу. Дежурили повзводно, замаскировав машины на просеке. Ночь прошла спокойно, и, когда на дежурство вышел танковый взвод лейтенанта И.И.Сачкова и стало светать, на меня навалилась дремота. Сижу в машине, на своем обычном месте, у пушки, и не пойму, то ли во сне, то ли наяву думаю о том, что вырвались мы далеко вперед, связи с соседом справа нет. А что есть? Есть хорошая позиция: слева низина — болото под снегом или озеро заболоченное, а справа насыпь железной дороги и несколько сзади нас, близ полустанка, переезд. Там тылы батальона — санчасть, полевая кухня... Двигатель танка работал на малых оборотах, вдруг перестаю его слышать. Уснул! С усилием открываю глаза, а в уши врывается рев танкового мотора. Нет, не наш. Это рядом. И в этот момент танк наш сильно дернуло...

Так, с происшествия, начался первый и последний бой с танками противника. Вспоминая его сегодня, прихожу к выводу, что он был одинаково неожиданным и для нас, и для врага. Для нас потому, что до того дня, до 26 февраля, мы вражеских танков не встречали и даже не слышали о них. Это первое. А второе — танки появились у нас в тылу, со стороны переезда, и лейтенант Сачков принял их за свои, за роту Кулабухова. Да и немудрено было спутать, так как легкий английский танк «Виккерс» был внешне похож на Т-26, как близнец. Только пушка у нас посильней — 45-мм, а у «Виккерса» —37-мм…. Ну а что касается противника, то, как выяснилось вскоре, у него слабо сработала разведка. Командование врага, разумеется, знало, что вчера мы овладели полустанком. Мало того, что знало, оно готовило контратаку на полустанок и в качестве исходной позиции наметило рощу между низиной и насыпью железной дороги, то есть место, где мы, танкисты и стрелки капитана Макарова, провели эту ночь. Вражеская разведка просмотрела тот факт, что после захвата Хонканиеми, мы и до сотни пехотинцев, уже в сумерках продвинулись еще на кило-метр-полтора севернее Хонканиеми.

Итак, танк наш дернуло ударом извне. Я откинул люк и высунулся из него. Слышал, как внизу сержант Коробка вслух выразил свое мнение о механике-водителе задевшего нас танка: — Вот шляпа! Ну я ему!.. — Не нашей роты машина! Нет, не нашей!— уверенно сказал радист Дмитриев.

Танк, задевший нашу гусеницу своей (наша машина стояла сбоку просеки, замаскированная ельником), удалялся. И хотя я знал, что это может быть только танк из роты Кулабухова, тревога как бы кольнула сердце. Почему — в этом я разобрался потом.

А тут я видел вокруг утреннюю рощу, падала изморозь, и, как всегда, когда вдруг потеплеет, деревья стояли в снежном кружеве — в куржаке, как говорят на Урале. А дальше, у переезда, в утреннем туманце виднелась группа пехотинцев.

Гуськом, одетые в полушубки и валенки, они шли к лесу с котелками в руках. «Кулабухов!», — подумал я, рассматривая танки, которые появились на переезде и стали медленно обгонять пехотинцев. Один из стрелков, изловчившись, поставил котелок на броню танка, на мотор, и поспешал рядом, крича что-то товарищам. Мирная утренняя картина. И вдруг я понял причину своей тревоги: на башне удалявшегося от нас танка была синяя полоса. Таких опознавательных знаков советские танки не имели.

И пушки на танках были другие — короче и тоньше. — Сачков, танки противника! — крикнул я в микрофон. — По танкам — огонь! Бронебойный! — приказал я Дмитриеву и услышал щелчок закрывшегося затвора пушки. Башня танка, первым обогнавшего наших пехотинцев, слегка развернулась, пулеметная очередь прошлась по лесу, по ближним кустам, ударила в крышу моего башенного люка.

Мелкие осколки порезали мне руки и лицо, но в тот момент я этого не почувствовал. Нырнув вниз, припал к прицелу. В оптике вижу пехотинцев. Срывая из-за спины винтовки, они кидаются в снег. Сообразили, на чьих моторах грели котелки с кашей. Ловлю в перекрестие правый борт «Виккерса». Выстрел, еще выстрел! — Горит! — кричит Коробка.

Рядом гремят выстрелы танков Сачкова. Вскоре к ним присоединяются и другие. Значит, вступил в дело и взвод Наплавкова.

Танк, который нас задел, встал, подбитый. Остальные вражеские машины потеряли строй и как бы разбрелись.

Конечно, сказать о танках, что они паникуют, нельзя — паникуют экипажи. Но видим-то мы только машины, которые бросаются то в ту, то в другую сторону. Огонь! Огонь!

Всего в этот день в районе полустанка Хонканиеми было подбито 14 финских танков английского производства, а три машины мы захватили в исправности и по приказу командования отправили железной дорогой в Ленинград."

(В.С.Архипов. Время танковых атак. М., 2009)

*************

Заметьте, опять ни слова о последующем наступлении….

В итоге, можно сделать вывод, что «сражение века» было сорвано разгильдяйством финских офицеров, допустивших шум при подготовки артиллерийской позиции и «прозевавших» ввод танков на полустанок.

В итоге, пустяковое столкновение с передовыми отрядами советского союза дезорганизовало финские войска и вызвало бегство значительно превосходящих сил финнов.

Это бегство и было расценено их товарищами как

«…неорганизованно бежавшими вокруг массами пехоты….»,

по которым и был открыт огонь.

Ну а как скрыть такой конфуз?

Для тех, у кого не загрузились картинки, источник статьи:
https://zen.yandex.ru/media/id/5d4585d07cccba00ad56ebf8/srajenie-kotorogo-ne-bylo-5d486d1e3f548700adc1c7bc