Одним поздним январским вечером, когда на улицах города умирал очередной понедельник, главврач сидел в кофейне и ждал своего осведомителя.
Бариста в третий раз за три часа долил кипяток в бледный чай скупого посетителя, когда на пороге возник мужчина в плаще и с медицинской маской на лице. Воровато оглядываясь по сторонам, гость подсел к Арнольду Ивановичу и достал из-под плаща папку, но отдавать её не спешил.

Жил на свете Коля-правдоруб. Правдоруб ― это не фамилия, фамилия у него была Гришин.
Коля был человеком искренним, даже слишком. Он всегда старался говорить людям правду, причем в глаза. А потому у Коли всегда была кривая челка, несмотря на дорогой барбершоп, куда он ходил; плохо отбалансированные колеса на машине; в кафе у Коли на столе всегда стояли порции меньше, чем у остальных, а дети его походили на соседа.

Иван Иванович проснулся. В принципе день уже начинался неплохо. Когда тебе исполняется сто восемнадцать лет, проснуться — считай достижение. Первым делом шёл техосмотр: разомкнул левый глаз — работает, затем правый — замутнён. Промыл, закапал — как новенький. Согнул всё, что гнётся, что не гнётся — смазал. Проверил передний и задний ход, провёл диагностику шеи.