После выхода мемуаров отпрыск королевской семьи, видимо, решил, что терять ему больше нечего.
При этом, королевский отпрыск добавил, что ему не стыдно.
До того как стать всемирно известной актрисой Кэмерон Диаз была моделью. В то время у девушки совсем не было денег и приходилось выкручиваться. В интервью актриса рассказала, как однажды даже стала участницей переправки запрещённых веществ из Парижа в Марокко.
Воспоминания известных людей о школьной поре – это своего рода тренд. Одни вспоминают годы учёбы с душевным трепетом и ностальгией, а другие – с искренней ненавистью и отвращением. Не преминул пополнить коллективную копилку воспоминаний и Евгений Тепляков – отец 9-летней студентки психфака МГУ Алисы Тепляковой.
«Фоменко мне благодарен, что я добровольно подала на развод, пришла через месяц в ЗАГС и без всяких проблем расписалась в свидетельстве о расторжении брака. Он мне тогда сказал: “Ты даже не представляешь, какой подарок мне преподнесла тем, что не стала чинить препятствий”».
«Однажды мама позвонила мне вся в слезах и попросила немедленно забрать её, потому что вечером Алиса привела к ним какого-то типа. Он, будучи сильно навеселе, набросился на мать с оскорблениями. “Такая-сякая, чтобы духу твоего здесь не было! Я хочу жениться на Алисе, а ты мешаешь”».
«Свидания моих будущих родителей проходили по-студенчески, в кинотеатре или в подъезде, где они прятались от мороза. Однажды они увлеклись, потеряли бдительность и их застукала моя бабушка — актриса Елена Михайловна Чернышова».
«Когда Никита не пришёл ночевать в третий раз, утром я спросила: “Где ты был?”, и он спокойно ответил: “Отстань! Ты вечно нагнетаешь…” После этих слов, издав нечеловеческий рык, я кинулась на него и в клочья разорвала футболку».
«Первое, что я подумала, — что он очень красивый мальчик. Но в течении десяти минут всё изменилось. Даня глубоко меня тронул своей добротой, искренностью и какой-то внутренней чистотой, которая обычно не свойственна красивым, успешным и уже тем более известным».
«Любовь свою я навещал постоянно. И постоянно поэтому сидел на губе. Уходил я от неё в пять утра и представляю теперь, какой это был видок: идёт Буйнов по степи, голый по пояс, потому что гимнастёрка моя дома, полотенце вот здесь, вроде как идёт умываться…»
«Советских евреев на эстраде, кроме Кобзона, держали на коротком поводке — размагничивали наши диски, по ТВ практически не показывали».
«Я простить себя не могу. Я каждый раз в церкви ставлю свечки, чтобы меня простили. Но… Это такой грех, что, вот увидите, если кто-то такое сделает, то обязательно у него потом что-то пойдёт не так!»
«Она позвонила — и мат-перемат: такой-сякой. Я повесил трубку. Она мне даёт телеграмму: “Горбатого могила исправит. Косточка”. Я её называл Косточка. Я ей ответил: “Каким был, таким и останусь. Горбатый”. И всё, мы развелись».
«Самое противное то, что он меня так долго обманывал…Очень больно... Всех ненавижу, никому не верю, даже тебе боюсь верить. Вот до чего дошло…»
«Как-то Сергей приехал в Ростов, расположился у приятеля. Познакомился с девушкой, они и переночевали-то всего один раз, потом Сергей уехал. Подобных случаев после войны много было — женщины рожали для себя. А она, как позже выяснилось, родила не для себя. Нашла Сергея в Москве и велела признать сына».
