Как работала контрразведка во время Великой отечественной
Вижу как сейчас: шоссе под Оршей - вторая неделя войны. Беженцы,
подводы с барахлишком, инвалидами и
стариками, обозы с ранеными. Воронки от бомб, трупы на обочинах. Гонят
скот, вывозят машины, станки, и бредут, бредут навьюченные даже дети,
тащатся из последних сил - только бы уйти от немца. Плач, рев,
растерянность, неразбериха, самые невероятные слухи, десанты и диверсанты. А
немецкие самолеты ходят по головам, что хотят, то и делают.
В задачи и обязанности нашего погранполка, державшего в тот момент
контрольно-пропускной и заградительный режимы на отходах от Орши, только
официально - по приказу - входило:
наведение и поддержание в тылах фронта должного порядка;
проверка документов, а в случае необходимости - при возникновении
подозрений - и личных вещей как у гражданских, так и у военнослужащих
независимо от занимаемых должностей и званий; проверка всего проходящего
гужевого и автотранспорта;
охрана важнейших объектов и обеспечение бесперебойной работы связи;
задержание и доставка на сборные пункты самовольно уходящих в тыл
красноармейцев, командиров; вылавливание и арест дезертиров;
регулирование движения на дорогах и эвакуации; предельная загрузка
всего транспорта, двигающегося на восток; очищение в случае необходимости
дорог от беженцев;
ну и, разумеется, в первую очередь - поимка и уничтожение немецких
шпионов и диверсантов, борьба с вражескими десантами.
Все это входило в наши задачи и обязанности официально, по приказу, а
чем мы только тогда не занимались - не перечислишь! - даже роды приходилось
принимать.
Так вот, под вечер останавливаем на шоссе для проверки "эмку". Рядом с
водителем - майор госбезопасности:
сиреневая коверкотовая гимнастерочка, на петлицах - по ромбу, два
ордена, потемнелый нагрудный знак "Почетный чекист". На заднем сиденье - его
жена, миловидная блондинка с мальчиком лет трех-четырех, и еще один,
спортивного вида, со значком ворошиловского стрелка и двумя кубарями -
сержант госбезопасности. Майор Фомин с женой и ребенком следует в город
Москву, в распоряжение НКВД СССР. Кроме личных вещей, в машине два
толстенных пакета, опечатанные гербовыми сургучными печатями
НКВД-Белоруссии, - совершенно секретные документы, что оговорено в
предписании. И шофер там указан и сержант - для охраны.
Все чин чином, все продумано и правдоподобно. Документы безупречные; на
удостоверении у майора хорошо нам уже знакомая подпись - черной тушью -
Наркома внутренних дел Белоруссии, а на удостоверении к нагрудному знаку,
выданному еще в 1930 году, личная роспись Менжинского. И у жены,
вольнонаемной сотрудницы органов НКВД, и у военного шофера, и у сержанта -
тоже абсолютно безупречные документы. Номер у "эмки" минский, паспорт и
путевой лист подлинные, соответствующие; на висящем в машине
маузере-раскладке серебряная пластинка с гравировкой: "Тов. Фомину
(инициалы) от ОГПУ СССР".
Ни единой задоринки - ни в бумагах, ни в экипировке, ни в поведении.
Имелись даже сходные признаки в словесных портретах ребенка и родителей -
белявый, с голубыми глазами, как и мама, и скуластый, с широким прямым лбом,
как отец. Все чин чином плюс отличное знание оперативной обстановки. Майор
промежду прочим негромко, доверительно сказал:
- Вы от Бориса Ивановича? От Кондрашина?..
Капитан Кондрашин Борис Иванович третьи сутки исполнял обязанности
командира нашего погранполка - даже это они знали.
И все-таки мы их взяли.
Рассказывая Фомченко и Лужнову действительный случай, я для пользы дела
по воспитательным соображениям кое-что приукрасил.
Взяли мы в основном трупы, а блондинку, тоже начавшую стрелять, тяжело
ранили.
Как оказалось, мальчик был сынишка советского командира, подобранный
немцами где-то у границы в первые сутки войны. Его натаскивали несколько
дней, приучали называть "майора" папой, а блондинку - мамой, и приучили. Но
так как он иногда сбивался и говорил ей "тетя" (или ему "дядя", уже не
помню), ребенка заставляли молчать, когда его держали за руку. С этой же
целью - чтобы в нужные минуты он не говорил - ему засовывали в рот леденцы.
При проверке документов, сжимая маленькую ладошку, "мама" - она
оказалась радисткой - от напряжения, видно, сделала ему больно, и он
поморщился.
Кстати, потом, обхватив ее, окровавленную, полуживую, обеими руками, он
вцепился намертво и дико кричал;
в этой страшной для него передряге она наверняка казалась ему самым
близким человеком.
Был я тогда молодым и сопливым, хотя два года уже прослужил на границе.
И заметил, что она сдавливает мальчику ладошку и он морщится и что рот у
него занят леденцами, не я, а лейтенант Хрусталев, мой начальник заставы,
проверявший документы.
Он и подал нам условный знак, а сам, взяв у бойца-пограничника
винтовку, не говоря ни слова, с силой ткнул штыком несколько раз в
засургученные пакеты - звук был металлический (там оказались рации в
специальных дюралевых футлярах).
- Что вы делаете?! - возмущенно закричал майор.
Это был сигнал, потому что мгновенно все четверо выхватили пистолеты.
Я страховал с левой стороны машины, стоял у задней дверцы и по расчету
"держал" в первую очередь "сержанта" и шофера. Как только они обнажили свои
пушки, я без промедления вогнал "сержанту" две пули между глаз, а третью
всадил в висок шоферу.
"Майора" заколол Хрусталев, он же обезвредил и блондинку, успевшую,
однако, смертельно ранить бойца-пограничника.
Толковый мужик был Хрусталев, находчивый, умелый и решительный. Он не
только что у майора, он и у комиссара госбезопасности или генерала в случае
необходимости проверил бы штыком и любые секретные пакеты, и какой угодно
багаж.
Источник:
43 комментария
8 лет назад
Удалить комментарий?
Удалить Отмена8 лет назад
Книга действительно классная. Фильм по ней очень хороший, но книга безусловно лучше.
Удалить комментарий?
Удалить Отмена8 лет назад
Удалить комментарий?
Удалить Отмена8 лет назад
Удалить комментарий?
Удалить Отмена8 лет назад
Удалить комментарий?
Удалить Отмена8 лет назад
Удалить комментарий?
Удалить Отмена8 лет назад
Удалить комментарий?
Удалить Отмена