27 декабря 1979 года в 19.30 началась спецоперация под кодовым названием «Шторм-333»

«Поход за речку», так в простонародии называли войну в Афганистане, те кто непосредственно участвовал в это уже сравнительно далекой войне. Много памятных дат мы отмечаем в течении уже множества лет, которые напрямую связаны с этой войной. Но эта дата, как и дата вывода войск из Афганистана, особо памятна в сердцах войнов-интернационалистов. Это 27 декабря 1979 года, дата начала войны. В этом году мы уже в 37 раз будем вспоминать те давние события происходящие в Баграме.

В конце декабря Бояринова срочно вызывают к руководству КГБ СССР. Его принимают лично председатель КГБ Юрий Андропов и начальник внешней разведки Владимир Крючков. Уже на следующий день по приказу руководства КГБ он вновь вылетает в Кабул для осуществления координации действий советских спецгрупп в Афганистане.
Датой проведения операции «Шторм-333» было выбрано 27 декабря 1979 г. Штурм дворца Тадж-Бек, основного объекта всей операции, решено было начать первым в 19:30. Сигналом к началу штурма должен был служить в 19:15 мощный взрыв в одном из колодцев телекоммуникационной сети Кабула.
Получив приказ, полковник Бояринов успел провести рекогносцировку дворца на местности. Поднявшись на одну из близлежащих высот и оценив обстановку, он, по свидетельству очевидцев, сказал только: «Крепкий орешек». И надолго задумался. Да и было, о чем задуматься, дворец Тадж-Бек представлял из себя практически неприступную крепость.
По плану операции «Шторм-333» непосредственно в штурме резиденции Амина должны были участвовать чуть более 60 бойцов спецназа. Они были подразделены на две группы: «Зенит» и «Гром». Группу «Зенит» возглавлял тогда майор КГБ Яков Семенов, один из преподавателей КУОС. Группу «Гром» — майор КГБ Михаил Романов, заместитель начальника группы «А» 7-го Управления КГБ СССР. Все участники штурма прошли специальную боевую подготовку, владели всеми видами оружия и рукопашного боя, метко стреляли, были готовы действовать в условиях боевой обстановки как в одиночку, так и в составе подразделений. И самое главное — они прошли специальный тщательный отбор и были готовы выполнить приказ Родины, направленный на ее защиту. Личный состав этих групп представлял собой уникальное подразделение, вернее сказать братское содружество людей, идущих практически на верную смерть и верящих в победу.
Вся система охраны Тадж-Бека была тщательно продумана и организована. Внутри дворца несла службу личная охрана Амина. Это самая элитная часть службы безопасности. Кроме того, она имела примерно четырехкратное превосходство перед атакующими дворец спецназовцами. Вторую линию обороны составляли семь постов, на которых находилось по четыре часовых, вооруженных пулеметами, гранатометами и автоматами. Внешнее кольцо обороны образовывали пункты дислокации бригады охраны, состоящей из трех мотопехотных и танкового батальонов. Они располагались вокруг Тадж-Бека на небольшом удалении. На одной из господствующих высот были закопаны два танка Т-54, которые простреливали прямой наводкой из пушек и пулеметов прилегающую ко дворцу местность. Всего в бригаде охраны насчитывалось около 2,5 тыс. человек. Кроме того, в окрестностях и самом Кабуле находились другие части афганской армии, которые было легко поднять по тревоге.

27 декабря 1979 г. выпал на пятницу, нерабочий день в Афганистане. Во дворце Тадж-Бек Амином был устроен торжественный прием по случаю возвращения из Москвы секретаря ЦК НДПА Панджшери. На приеме присутствовали члены Политбюро и ЦК НДПА, правительства Афганистана, а также советские дипломаты и советники. Вдруг, в самой середине приема Амин и ряд лиц из его ближайшего окружения почувствовали признаки острого пищевого отравления. Прием был сорван. Так вступила в действие первая фаза операции «Шторм-333», когда один из внедренных в охрану советских офицеров-нелегалов осуществил акцию по временному выводу из строя Амина и его соратников с целью ослабления контроля над столицей и страной.
Переодетые в афганскую форму с белыми опознавательными повязками на рукавах все 60 с небольшим бойцов спецназа КГБ СССР, идущие на штурм дворца Тадж-Бек, заранее разместились в 4 БТРах (группа «Зенит») и 6 БМП (группа «Гром»). Первыми, в 18:45, двинулись по узкой горной дороге, ведущей к площадке перед дворцом Тадж-Бек, БТРы с зенитовцами, а за ними — БМП с бойцами «Грома». Дорога была так узка, что машины могли двигаться по ней только друг за другом. Все придорожные склоны и подходы заминированы афганцами.
Из-за отсутствия у нападавших численного преимущества весь расчет строился на внезапность. Но и он оказался сорванным, т.к. командованием гвардейцев, обеспокоенным признаками отравления Амина и его соратников, были предприняты меры по усилению охраны дворца и прилегающей к нему территории, в частности выставлены дополнительные дозоры и посты вокруг ярко освещенного прожекторами здания и на подходах к нему.
Дорога, по которой двигались боевые машины с десантом на борту, круто серпантином взбиралась в гору. Едва первый БТР миновал поворот, за которым открывалось здание дворца Тадж-Бек, по нему сразу ударил крупнокалиберный пулемет.
С этого момента еще на дальних подступах ко дворцу по колонне бронемашин противник повел прицельный шквальный огонь из всех видов оружия. В результате один из БТРов, второй в колонне, был подбит, перегородив собой дорогу и мешая движению остальных бронемашин.
Немедленно последовал приказ на десантирование. Но атакующие, только успев открыть люки бронемашин, сразу попали под сильнейший пулеметный, автоматный и гранатный огонь противника. Казалось, что сама ночь обрушила на спецназовцев град пуль и осколков. Уже в первые минуты боя среди них появились первые убитые и раненые.
В 19:25 согласно плану операции на дворец обрушился в прямом смысле шквал орудийного и стрелкового огня, который повели наши «Шилки» и «мусульманский батальон» советских войск, заранее переброшенный в Кабул и находившийся в оцеплении дворца для осуществления прикрытия штурмовавшего спецназа. Однако это не смогло нанести противнику ощутимых потерь в живой силе и технике, если не считать морального воздействия. Снаряды «Шилок» просто отскакивали от твердокаменных стен дворца, не пробивая их и осыпая пространство перед ним осколками стали и камней.
Вдруг вновь взревели двигатели наших БТРов и БМП. Оказалось, что БТР, подбитый гвардейцами и мешавший движению, в конце концов удалось спихнуть с дороги на обочину. Большинство бойцов спецназа вновь вскочили в машины и без потерь продвинулись ближе ко дворцу.
Вот как вспоминал об этом бое Виктор Карпухин, боец группы «Гром»: «Мы попали под жесточайший обстрел гвардейцев, заняли позиции и на огонь ответили огнем. Так началось кровавое столкновение профессионалов. Должен признаться, у нас не было должной психологической устойчивости. Да и откуда она? Наверное, воевать можно научиться только на войне, как бы это жестоко ни звучало. А мы привыкли видеть войну в кино. „По-киношному“ она и воспринималась. Но все пришлось увидеть наяву. Вот падает твой товарищ, взрывом ему отрывает руку, ногу, вот ранен сам, а надо действовать, расслабиться нельзя ни на секунду – убьют. В первые минуты боевого соприкосновения было очень тяжело. Охрана резиденции — сильная, высоко обученная, отлично вооруженная. И главное, почти в четыре раза превышающая нас в живой силе. По всем воинским наукам силы обороняющихся во столько раз могут быть меньше, но никак не наступающих. Иначе атака обречена. Выходит, опрокинули мы теорию. Помогли нам мощный напор и, как ни странно, безысходность. Нас выручить уже никто не мог, тыла никакого…»
Именно из этих слов становится ясно, почему полковник Бояринов, приняв на себя общее командование спецподразделениями, идущими на штурм дворца, не остался в штабе, а сам лично возглавил атакующих и шел с ними рядом в возрасте 57 лет как рядовой боец в одном строю. Он, участник Великой Отечественной войны, посвятивший 40 лет воинской службе, как никто другой понимал всю сложность поставленной командованием задачи и, главное, тяжесть последствий в случае ее невыполнения. Ведь именно от исхода штурма резиденции Амина зависела судьба всей операции «Шторм-333».
Бояринов дважды вставал под жесточайшим огнем противника в полный рост, пытаясь поднять бойцов в атаку. Но шквальный, непрекращающийся огонь гвардейцев вновь и вновь заставлял залечь поднимавшихся за своим командиром спецназовцев. Поняв, что под таким огнем лобовыми атаками ничего не добиться, Бояринов принял свое собственное решение. Он инстинктивно, как солдат, видевший на своем веку все, понимал, что бездействие под столь интенсивным обстрелом смерти подобно. Бояринов подполз к двум находившимся рядом спецназовцам и приказал следовать за ним.
Им втроем, под сильнейшим огнем противника, при свете прожекторов удалось добраться до главного входа и забросать его и вестибюль первого этажа гранатами. Под их взрывы они и ворвались первыми в здание дворца, поливая огнем из автоматов все пространство вокруг себя

Когда дым рассеялся, их взорам представилась следующая картина: из вестибюля на второй этаж вела довольно крутая лестница. Из-за плотно закрытых дверей второго этажа раздавались выкрики на фарси и звуки стрельбы. По обе стороны вестибюля — проходы в коридоры, где также шел бой, гремели разрывы гранат и снарядов, раздавались пулеметные и автоматные очереди. Во всем здании продолжал гореть мигавший от разрывов гранат и снарядов свет.
Брать втроем второй этаж было чистым безумием. Сейчас перед ними стояла задача постараться очистить от противника первый этаж, помочь своим товарищам ворваться в здание и, самое главное, уничтожить узел связи, находившийся на первом этаже. Его уничтожение, даже в случае невозможности полностью захватить дворец, лишало Амина и его окружение всех видов связи, вело к временному коллапсу в управлении страной и афганской армией.
В направлении помещения узла связи и двинулись по одному из коридоров все трое. Они пробирались от комнаты к комнате, забрасывая помещения гранатами, реагируя короткими очередями на малейшее движение. Бояринов бил из любимого им пистолета-автомата «Стечкин» только наверняка, по точно выявленным целям, вместе с бойцами врываясь под взрывы гранат в помещения комнат. У всех троих осколками собственных гранат были посечены лица и кисти рук, кровь заливала глаза, но они продвигались по коридору все дальше и дальше. Когда от беспрестанной стрельбы перегревались стволы автоматов, они застывали на какое-то мгновение в каком-нибудь укрытии, вслушиваясь в грохот боя, который, казалось, шел всюду. И снова марш-бросок в главном направлении — к помещению узла связи. Казалось, прошли часы, а на самом деле всего несколько минут, когда они добрались до заветной цели, забросали помещение узла связи гранатами, а затем разбили телефонные аппараты и повыдергивали шнуры.
Выполнив задачу, они вернулись обратно к главному входу, к лестнице, ведущей на второй этаж. В это время там собралось уже около 15 спецназовцев из групп «Зенит» и «Гром». Все они по-разному проникли в здание дворца — кто через окна, кто через подъезд. Но теперь это была сила, и каждый из них горел одним желанием — победить!
Последняя команда полковника Бояринова, которую слышали бойцы, перед тем как ворваться на второй этаж, была: «Гранаты под дверь!» Первая из гранат не взорвалась. Бросили вторую — раздался одновременный взрыв двух гранат, от которого вылетели тяжелые двери, и все бросились по лестнице вверх, стреляя на ходу.
Разгорелся жестокий бой вначале за второй этаж, а затем и за третий. Гвардейцы дрались отчаянно, даже сам Амин, находясь в полуобморочном состоянии, взял в руки автомат, но напор спецназовцев был настолько силен и мощен, что противнику ничего не оставалось, как погибнуть или сдаться в плен. Был убит сам Амин, практически полностью уничтожена его личная охрана, взяты пленные.
Штурм дворца продолжался с момента его начала каких-то 45 минут, но для его участников это была целая вечность, так тяжел и труден был этот бой, эта игра в прятки со смертью!

Когда все закончилось и наступила относительная тишина, бойцы вспомнили о своем командире, которого почему-то не было среди них, одержавших долгожданную победу. Казалось, Бояринов только что был рядом, разгоряченный боем, и вдруг исчез. Бросились искать по всему зданию, но Григория Ивановича нигде не было.
Полковника Бояринова нашли снаружи, недалеко от главного входа, он лежал навзничь на площадке перед дворцом рядом с одной из колон. Как выяснилось позднее, при вскрытии, не считая порезов и ссадин от осколков гранат и гранитной крошки, которыми были покрыты его лицо и кисти рук, только одна пуля попала-таки в Бояринова. Эта смертельная автоматная пуля ударила в верхнюю кромку бронежилета и срикошетила не вовне, а вовнутрь, под жилет, в самое тело, и как бурав разворотила его, задев самое главное — сердце.
Что же толкнуло Бояринова на выход из дворца, когда шел бой и бойцы «мусульманского батальона», находившиеся в оцеплении, имели приказ стрелять на поражение в каждого, кто выскочит из здания. Полковник Бояринов сам лично инструктировал спецназовцев: «Ворвавшись в здание, ни в коем случае не покидайте его до окончания боя!» И все же он вышел! В это время шло жесточайшее сражение за второй и третий этажи, где враг дрался до последнего. Бояринов внутренне чувствовал сам ритм боя и понимал — нужно подкрепление, хоть самое небольшое, чтобы окончательно переломить ход сражения в нашу пользу.
Как рассказывал позднее один из участников этого боя, командир подразделения «мусульманского батальона», он и находившееся рядом с ним в оцеплении бойцы в какой-то момент заметили в темноте фигуру человека под колоннами дворца, размахивавшего руками и выкриками призывавшего поддержать атакующих. Потом он упал. А они поднялись и ворвались во дворец. И может быть, эти 15–20 бойцов «мусульманского батальона» и явились той каплей, что склонила чашу весов победы в пользу атакующих?
Практически все спецназовцы — участники штурма дворца были ранены, 17 из них тяжело. Всего при штурме погибли 5 спецназовцев: Борис Суворов и Александр Якушев (группа «Зенит»), Геннадий Зудин и Дмитрий Волков (группа «Гром») и их командир в этом последнем для них бою — полковник Бояринов.
В самом Кабуле благодаря смелым и решительным действиям спецназовцев из других групп отряда «Зенит» при поддержке подразделений ВДВ и пограничников были взяты все остальные объекты, намеченные к захвату планом операции «Шторм-333». Наши потери при этом составили: ранеными — 4 человека, убитыми — 1. При взятии здания МВД погиб боец отряда «Зенит» Анатолий Муранов.
Противостояло советским подразделениям 4 батальона дворцовой охраны и личная гвардия Амина, порядка 2 тысяч человек, которые до этого момента уже успели пройти хорошую военную подготовку в самом СССР. В ходе штурма дворца Амина погибло 12 человек, среди них «зенитовцы» Г.И. Бояринов и Б. Суворов, 4 десантника и 6 спецназовцев из «мусульманского батальона», 38 человек получили ранения. Операция, по меркам профессионалов, была проведена уникальная: скоротечная, дерзкая, четко спланированная, без задействования большого количества живой силы и боевой техники.
Ликвидация афганского лидера, неугодного советскому режиму, прошла успешно, но боестолкновения в городе продолжались. Подразделения десантников и семь спецгрупп «Зенита» захватывали другие объекты: здания Генштаба, КАМ (военная контрразведка), полиции, тюрьму, почту, телеграф, телецентр.
Общие потери советских подразделений в ходе боевых действий 27 декабря 1979 г. составили: убитыми — 18 человек, из них 8 спецназовцев и 10 десантников, еще 37 человек погибли в авиакатастрофе; ранеными — 57 человек, из них 37 бойцов спецназа и 20 десантников. За мужество и храбрость, проявленные в бою, полковник ГРУ В. В. Колесников, спецназовцы В.Ф.Карпухин, Э.Г.Козлов и полковник Г.И.Бояринов (посмертно) были удостоены звания Героя Советского Союза.

Спецоперация длилась всего 43 минуты, а её последствия растянулись почти на десятилетие.