Секреты кино. Белое солнце пустыни. Часть 2

Один из самых драматичных эпизодов фильма — Верещагин узнает о гибели Петрухи и понимает, что уже не может оставаться в стороне от схватки Федора Сухова и Абдуллы. Он также понимает, что, приняв решение выступить на стороне красноармейца, скорее всего будет убит — численное превосходство бандитов слишком велико и офицер в отставке Верещагин трезво оценивает свои шансы.
Тень очень точно дополняет и акцентирует глубокую скорбь и драму, произошедшую в герое.

Сравните с кадром 1 — лицо актера освещено: герой ясно и отчетливо понял, что перед ним — враг.
Верещагин увидел истинную суть Абдуллы, в глазах — и укор за убийство Петрухи — как ты мог? — и боль утраты и оценивание врага перед боем, перед дракой.
Герой определился в своем выборе, приговор Абдулле вынесен.

И в этот момент крик любимой жены:
— Паша!..
Чуткое сердце Настасьи почувствовало наступление беды, она зовет Верещагина, желая отвлечь от беседы со страшным Абдуллой — как мать зовет ребенка, когда видит, как тот ввязывается в что-то нехорошее.

— Иди, иди! Хорошая жена, хороший дом, что еще нужно, чтобы спокойно встретить старость!..
Исключительная по точности, циничности и жестокости реплика Абдуллы, снятая так же точно — Абдулла говорит ее в лицо Верещагину, небрежно кидает окурок и, отворачиваясь, уезжает, заканчивая разговор.
В одной фразе обозначено и то, чем рискует Верещагин, если ввяжется в противостояние с Абдуллой, и ценность жизни Верещагина в глазах Абдуллы.

Решение мизансцены невероятно красиво.
Позади Абдуллы — мрачная цистерна, полная готового вспыхнуть горючего, одноцветный безжизненный пейзаж пустыни и его бандиты-сообщники, деловито готовящие лютую смерть узникам башни; картинка, практически, черно-белая.
Позади Верещагина — беззаветно любимая и преданно любящая жена, в синем, в цвет воды, платье, напоминающее цвет ее глаз, яркое, красочное, живое море — как символ Родины, той державы, за которую ему «обидно».
Позади Абдуллы - бесцветный хаос ненависти, позади Верещагина - стройная гармония жизни.
Но в кадре с Верещагиным присутствует ржавая стенка нефтяной башни и перила - попробуйте их мысленно убрать и вы убедитесь - кадр потеряет тревогу, неотвратимость беды и присутствие смерти.
Это два противостоящих героя, два противостоящих мира, две противостоящие системы ценностей. Визуальное противостояние усиливает этот антагонизм, создает важную видеометафору, которая укрепляет конструкцию всего сюжета фильма.

Все выстроено с точностью до деталей: опора лестницы — мощная металлическая деталь каркаса — через которую снят Верещагин, вносит не только дополнительное изобразительное напряжение в кадр, но и дополнительный смысл — герой визуально «балансирует» по кадру, металлическая опора — овеществленная граница сомнений Верещагина, мы буквально сопереживаем ему и переживаем — какую сторону он примет, предпочтет отсидеться или, все-таки, поможет Сухову?

Герой оказался в состоянии жесткого выбора: устраниться от конфликта, сохранив жизнь, или остаться собой, вступить в битву со злом, а значит — почти наверняка — умереть.
Это один из важнейших акцентов фильма — столкнулись два мощных внутренних мотива: невмешательство (- Мне сейчас все поровну, что ваши, что Абдулла…) и жажда справедливости.
Заявленные в эпизоде, перила и сама лестница станут важными элементами финальной схватки Сухова и Абдуллы, связывая сцены конфликта Верещагина с Абдуллой и кадр смерти бандита.

Это не просто эпизод фильма. От решения Верещагина — от того, чью сторону он примет — зависела не только жизнь Сухова и гарема, но и победа Добра над Злом. Верещагин мог сохранить себе жизнь, но — лишь ценой своих жизненных ценностей — и жизни запертых в башне людей.

Обратим внимание на совпадение визуальных акцентов эпизода и титров фильма.

Художник-постановщик фильма Валерий Петрович Кострин рассказывал мне - сама идея линий на титрах возникла у режиссера Владимира Мотыля экспромтом, ему понравились линии стрелок на раскадровках и он распорядился воплотить их на пленке - видимо, увидев в них рифмы с теми смыслами, которые он закладывал в фильм и с уже отснятыми кадрами фильма.
Пометки синими чернилами сделаны директором фильма Борисом Довлатовым, братом писателя Сергея Довлатова.
О беседе с Валерием Петровичем - в следующих постах, он рассказал много интересного, пока же вернемся к обсуждаемому эпизоду.

Действие перемещается во двор Верещагина. Здесь тень становится уже доминирующей чертой образа героя. Лицо его темно от тяжелых дум и мрачных ожиданий.
Прощальный взгляд на жену Настасью, бегающую по хозяйству, по двору. По взгляду видна и любовь к ней, печаль и опостылость жизни, в которой он, утратив должность служения Отечеству, потерял смысл.
Настасья вспоминает их молодость:
— Паша, а ты пароход «Князь Таврический» помнишь?
Она своей деланной беззаботностью изо всех сил старается отвлечь себя от одолевающей тревоги, а Верещагина — от тяжелых мыслей, обращенных к окруженному Сухову. Старается отвлечь от происходящего — в хлопоты, от настоящего — в светлое, счастливое прошлое. Чтобы он не ввязался в чужую драку.

И вот — решение принято окончательно, Верещагин поднимается по лестнице, чтобы запереть Настасью.

Обратите внимание, как оператор передает внутреннюю борьбу, сомнения и мрачные предчувствия Верещагина расположением актера относительно основного источника света — солнца, на лице — снова тень.
Оба кадра — 9 и 10 — является превосходной иллюстрацией исключения из правил. Обычно свет выстраивается так, чтобы лицо персонажа было освещено — полностью или частично — в соответствии с идеей происходящего в кадре или на сцене; выразительности света посвящено множество литературы. Здесь же мы, вроде, видим противоречие канонам: основной источник света — солнце — находится за спиной актера.

Но именно такое расположение очень точно передает драматизм эпизода: Верещагин предчувствует свою гибель, его лицо омрачено — в прямом и переносном смыслах.

Тень на стене, тень на лице — все работает на образ героя, выбравшего тяжелую долю и которого ждет скорая трагическая участь. На ум приходят ассоциации — царство теней из древнегреческой мифологии, царство мертвых.
Тень на стене — смерть, приблизившаяся на расстояние шага.

Кадр с павлином — это и искушение остаться в налаженной мирной жизни, не ввязываясь в чужой конфликт, и непричастность окружающего мира к происходящей трагедии, к мыслям Верещагина. И прощание с жизнью.
Одновременно — это и знаменитое суховское саркастическое:
— Павлины, говоришь?

Крупные планы эпизода дают возможность в полной мере оценить игру Павла Борисовича Луспекаева. Несколько малозаметных оттенков эмоций выдают и сложный характер героя, и его силу воли, любви и ненависти.

Так из эпизода в эпизод в зрителе накапливается эмоциональная энергия, заложенная в мизансцене и композиции кадра. Все эти решения незаметно, не бросаясь в глаза, участвуют в этом процессе и скапливаются в одну большую лавину сложных чувств, задевающих наши самые основные, глубинные представления о себе и о мире.

Конечно же, основная доля успеха фильма — в сценарии, в видении режиссера, в подборе и игре актеров. Но, как можно было убедиться, все это получает дополнительную мощную эмоциональную силу при продуманной работе с пространством кадра.

Разумеется, здесь перечислены не все секреты, которые творческая группа «заложила» в фильм.
Зато теперь вы увидите их самостоятельно. Надеюсь, этот пост дал еще один повод пересмотреть фильм, и вы получите еще одно — настоящее гурманское — удовольствие от просмотра.
Продолжение следует, начало - здесь:
Секреты кино. Белое солнце пустыни