Я — русский и не хочу в СССР 2.0

«Посмотрите на тбилисские дома, тротуары. Грязные дома, обветшалые ворота, зато внутри благоустроенные квартиры, забитые вещами, высококачественной импортной аппаратурой. Эта атмосфера отражает самоуважение грузин, которое отсутствует у русских. Русские готовы есть селедку на клочке газеты. Нормальный, невыродившийся грузин на это неспособен. Принимать нищую русскую жизнь — ниже собственного достоинства грузин…
Я долго жил в России и пишу не только по-грузински, но и по-русски. Но во мне намного сильнее антирусское начало, чем в наших антирусских политиках, поскольку они принимают исходные данные проблемы, саму зависимость от внешнего врага, на которой они слишком сосредоточились. Они не замечают, что зависят от решений русских относительно самих себя. С этим надо решительно порвать. Мы должны отделиться. Хватит вместе с русскими страдать и вместе с ними жить в дерьме!»

(М. Мамардашвили, любимый «философ» отечественных свободолюбцев. В сборнике «Как я понимаю философию». М.: «Прогресс» — «Культура», 1992)

Следует уважать стремление маленьких гордых наций жить свободно, без русских!
Желательно бы ещё — без русских денег.

Из истории вопроса:
Сразу после образования Советского Союза в конце декабря 1922 г. в новом государственном образовании был сформирован общесоюзный бюджет, а в его рамках постановлением ВЦИК от 21 августа 1923 г. был создан Союзно-республиканский дотационный фонд СССР, средства из которого стали направляться на экономическое и социальное развитие кавказских, среднеазиатских и других союзных республик, включая Украину (Образование Союза Советских Социалистических республик. Сб. документов. М.: 1972. С. 23–24).
Весь этот Фонд формировался за счёт поступлений из РСФСР (из союзных республик просто нечего было брать). В отличие от РСФСР, в бюджеты союзных республик полностью зачислялись сборы налога с оборота (один из основных источников бюджетных поступлений), также полностью оставался в республиках подоходный налог. И хотя российская экономика играла решающую роль в формировании упомянутого Фонда, дотациями из него она никогда не пользовалась. Как откровенно признавал в 1930-е гг. Г. К. Орджоникидзе, «Советская Россия, пополняя наш (Грузинской ССР) бюджет, дает нам в год 24 млн рублей золотом, и мы, конечно, не платим ей за это никаких процентов… Армения, например, возрождается не за счёт труда собственных крестьян, а на средства Советской России» (См.: Куличенко М. И. Образование и развитие Союза ССР. Ереван: Айастан, 1982. С. 258).
Уже в 1924–1925 гг. доля средств центра, скажем, в бюджете Туркмении составляла 90 %, а Украины – более 60 %. Опубликованные отчеты Минфина СССР за 1929, 1932, 1934 и 1935 гг. показывают, что в указанные годы Туркменистану в качестве дотаций было выделено 159,8 млн руб., Таджикистану – 250,7, Узбекистану – 86,3, ЗСФСР (в ее состав до 1936 г. входили Грузия, Армения и Азербайджан) – 129,1. В результате такой политики за период 1922–1972 гг. промышленное производство возросло в Таджикистане в 513 раз, в Армении – в 527, в Узбекистане – в 239, Казахстане – в 601 раз. В 1975 г. РСФСР могла оставить себе 42,3 % налога с оборота, в то время как Азербайджан – 69,1, Грузия – 88,5, Армения – 89,9, Таджикистан – 99,1, Киргизия – 99,2, Казахстан и Туркмения – 100.

Особенно ярко «затюканность» России видна на примере положения русской деревни. Замечательно, например, что в феврале 1930 г. ЦК принял секретное постановление, в котором запрещалось применять в национальных районах Средней Азии, Казахстана, Закавказья, Северного Кавказа и Бурят-Монголии те методы коллективизации, которые использовались в русских областях. По расчетам В. П. Попова, в военном 1944 г. в РСФСР средний валовой доход на колхозный двор составлял 8917 руб., 17 % этой суммы уходило на прямые налоги (сельхозналог – 8,1 %, военный налог – 8,9 %), 9,2 % – на так называемые «добровольные платежи» (займы, лотереи). Аналогичные показатели по республикам Закавказья: Азербайджанская ССР – 14 530 руб., 6,4 % (2,6 и 3,8), 7,4 %; Грузинская ССР – 20 199 руб., 8 % (3,6 и 4,4), 5 %; Армянская ССР – 16 325 руб., 6,9 % (2 и 4,9), 5,1 %. По данным Г. И. Литвиновой, в 1951 г. смоленский колхозник за один трудодень мог получить 890 г зерна и 17 коп., эстонский – 1 кг 830 г зерна и 1 руб. 50 коп., а таджикский – 2 кг 40 г зерна и 10 руб. 05 коп. Стоимость валового сбора продуктов растениеводства за один трудодень по закупочным ценам в Центральной России в 1950-х гг. была в 10 раз ниже, чем в Узбекистане, и в 15 раз ниже, чем в Грузии.
Но и сравнение жизни в городах было не в пользу России. В 1988 г. этнографы В.В. Коротеева и О.И. Шкаратан писали в академическом журнале «История СССР»: «На текущий момент состояние социальной инфраструктуры в крупных городах РСФСР существенно хуже, чем в столицах и других крупных городах большинства республик. Что особенно печально, Москва — столица СССР и величайший город России — по показателям развития социально-культурной инфраструктуры оказалась в седьмом десятке [!] городов страны».

В СССР русские были «неудобной нацией» — термин, который ввёл профессор Гарварда Терр Мартин, чья монография «Империя положительной деятельности. Нации и национализм в СССР. 1923–1939» опровергает постулат о русском народе как «угнетателе» национальных окраин и главном виновнике распада СССР. Профессор Мартин рассматривал СССР иначе: как империю, поставившую центр на службу окраинам, в результате чего русские и стали «неудобной нацией».