Бари — европейский Пёрл-Харбор

К концу 1943 года дела у союзников в Италии шли неплохо. Официально Италия подписала мирный договор и перешла на сторону союзников после Кассабильского перемирия. Однако часть итальянских войск не согласилась с этим. Центральные и северные регионы страны, оккупированные немецкими войсками, продолжили войну на стороне Германии. В стране нарастала анархия.

11 сентября 1943 года в порт Бари, расположенный в южной части Апеннинского полуострова, была высажена 1-я британская воздушно-десантная дивизия, не встретив при этом сопротивления. Порт Бари был исключительно важен для союзников для обеспечения войск, продвигавшихся к Риму. Уверенность в том, что возможные оставшиеся на стороне немцев итальянские войска находятся далеко на севере, привела к откровенно халатному и пренебрежительному отношению к обороне стратегически важного объекта.

По приведённой в начале статьи цитате можно понять отношение командования британских ВВС к охране портов на южном побережье Италии. А войска, которые находились внутри города, были в основном конвойными или полицейскими формированиями — охраны или организованной обороны фактически не было. Также не было и организованной противовоздушной обороны, что в дальнейшем тоже сыграет свою роль. Считалось, что из-за растянутости коммуникаций у сил стран Оси Люфтваффе не сможет организовать полноценную атаку порта, а итальянские ВВС, оставшиеся в распоряжении союзников Германии, будут на это просто неспособны.

На практике же это было довольно спорным утверждением, так как в течение последних трёх месяцев люфтваффе достаточно успешно осуществляли атаки портов на всём захваченном союзниками побережье и даже четыре раза совершали налёты на порт Неаполя.

Ситуация усугублялась тем, что из-за нарастающей нестабильности в стране множество беженцев старались убежать подальше от линии боевых действий, и точное число гражданских людей, скопившихся в Бари, никем не учитывалось. Если по довоенным данным в нём проживало около 250 000 человек, то в день налёта эта цифра была явно больше.

2 декабря 1943 года в гавани Бари находилось около 30 кораблей союзников под флагами США, Великобритании, Польши и Голландии. Порт был ярко освещён, и полным ходом шла разгрузка припасов. Они требовались в большом количестве для прорыва линии немецкой обороны при Монте-Кассино. Из-за спешки все, и до того немногие, меры безопасности были забыты. Утром этого дня разведчик Люфтваффе совершил пролёт над гаванью и, вернувшись на базу, сообщил об увиденном. Немецкие ВВС на этом этапе рассматривали несколько целей для массированной атаки. Изначально предполагалось нанести удар по аэродромам союзников в Фоджи, однако имевшихся сил Люфтваффе было недостаточно для выполнения этого плана. После получения данных разведки было принято решение об ударе по Бари.

Для атаки Люфтваффе было выделено 105 бомбардировщиков Junkers Ju 88 A-4. Поскольку было очевидно, что союзники ожидали атаки с севера, пилотам бомбардировщиков было приказано лететь с итальянских аэродромов на восток и затем повернуть на юго-запад. Считалось, что таким образом союзники могут быть введены в заблуждение — подумать, что удар нанесли самолёты, прилетевшие со стороны Югославии.

Атака Бари началась в 19:25. Первые самолёты, появившееся над гаванью, сбросили осветительные ракеты, однако это оказалось излишним — порт был отлично освещён, и никто не ждал нападения. С первого же захода немецкие бомбардировщики поразили два транспорта, стоявших в порту в ожидании разгрузки. Наполненные боеприпасами, они сдетонировали. Взрыв был настолько силен, что в 11 километрах от него в домах были выбиты окна. На набережной был разорван бензопровод, и почти сразу растёкшееся по всей территории гавани топливо загорелось. Огонь быстро распространился и охватил все прочие корабли, которые не пострадали во время налёта.

Результаты бомбардировки для союзников были ужасающими. За двадцать минут налёта Люфтваффе потопили и тяжело повредили 28 кораблей, стоявших в тот момент в гавани. От взрывов боеприпасов и топлива сильно пострадал и сам город. Если число жертв на кораблях превысило тысячу человек, то точный подсчёт погибших мирных жителей на берегу не представлялся возможным, в том числе из-за большого количества находившихся в нём беженцев. По результатам атаки порт был закрыт для приёма грузов на три недели и полностью восстановил свою деятельность лишь в феврале 1944 года.

Помимо взрывов боеприпасов и пожаров, пострадавших от бомбардировки поджидала ещё одна опасность. Одним из потопленных в гавани судов, ожидавших разгрузки, был американский транспорт класса Liberty ship — John Harvey («Джон Харви»). На его борту находился секретный груз — 2 000 бомб с отравляющим веществом, ипритом. Каждая бомба вмещала в себя около 27-32 килограмм этого вещества. Из-за режима секретности о характере груза не были осведомлены, и жидкий химический состав отравляющего вещества частично разлился по акватории гавани и частично был испарён пылавшими там пожарами. Из-за царившего после налёта хаоса в госпиталях не сразу обратили внимание на появившиеся симптомы отравления, списывая их на последствия воздействия угарного газа и дыма. Однако уже в течение суток у 628 человек из числа персонала госпиталей и раненых проявились симптомы, а именно слепота и химические ожоги. Затем в большом количестве за помощью стали обращаться и мирные жители, которые были поражены парами иприта, испарявшегося в гавани во время пожаров.

Почти все члены команды «Джона Харви» были убиты или ранены во время налёта, и оповестить о характере груза и возможных последствиях было просто некому. К концу месяца из зарегистрированных 628 поражённых отравляющим веществом военных умерли около 50 человек. Жертвы среди гражданских так и остались неподсчитанными, так как многие покинули город, стараясь уйти подальше от объятого пожарами и взрывами порта.

Среди медицинского персонала нашлись специалисты по отравляющим веществам. Проведя расследование на месте, заместитель генерального хирурга Фред Блесс (Fred Blesse) и подполковник Стюарт Александр (Stewart Francis Alexander) обнаружили остатки химических бомб в гавани и составили отчёт для командования о произошедшем. Однако руководство американских войск постаралось всеми силам скрыть факт наличия на транспортах отравляющих боеприпасов. Они опасались, что Германия применит свои запасы отравляющих веществ в качестве превентивной меры, узнав об этом. Большое число пострадавших от воздействия иприта всё же привело к тому, что в феврале 1944 года американское командование признало факт наличия на борту транспорта отравляющих веществ. Но было сделано заявление, что иприт не планировалось применять в боевых действиях, а химические бомбы держались в запасе лишь в качестве оружия ответного удара — на тот случай, если немцы применят его первыми.

Стюарт Александр, не имея точных доказательств о отравлении ипритом и не получивший никакого ответа от своего командования, по личной инициативе убедил персонал госпиталей начать лечение пострадавших именно от отравления горчичным газом, чем спас немало жизней.

От иприта также пострадали и два корабля британского флота, оказавшихся неподалёку. Эсминцы Zetland и Bicester были повреждены близким взрывом транспорта с боеприпасами и, доложив о произошедшем, получили приказ следовать в Таранто. По всей видимости, проходя мимо горящих транспортов, они попали в облако испаряющегося газа. Во время перехода у членов обеих команд стали проявляться симптомы отравления. По прибытии в Таранто на борту кораблей уже не осталось ни одного члена экипажа с непоражённым зрением. Так что для захода в порт им пришлось дождаться помощи с берега.

Налёт на Бари оказался одной из самых успешных операций Люфтваффе в ходе Второй мировой войны. По количеству разом потопленных и повреждённых кораблей во время одного налёта — больше пострадало только в Пёрл-Харборе. Из-за значительных потерь в боеприпасах, провианте и транспортных судах итальянская кампания союзников была надолго приостановлена.

Воздействие же отравляющих веществ только усугубило ситуацию. Отчёт подполковника Стюарта Александра был засекречен и полностью опубликован лишь в 1959 году. В британских же документах по приказу Уинстона Черчилля все упоминания о воздействии иприта были стёрты, и погибшие от отравления проходили как «погибшие от ожогов вследствие действий противника».

Сразу же после налёта было предпринято расследование ситуации, приведшей к такому результату, которое оправдало сэра Артура Конингэма. Однако было отмечено, что тот проявил излишнюю самоуверенность из-за отсутствия массированных налётов вражеской авиации до этого.

Материал подготовлен волонтёрской редакцией WoWS.