ОУН в Крыму – всё в дыму

Украинская пропаганда неустанно плодит псевдоисторические проекты, преследующие несколько важных целей: доказать на голом месте независимость ОУН-УПА от нацистского режима гитлеровской Германии, а также эффективность бандеровцев на основе «всенародной поддержки». Более того, запускается уже новая фальшивка (уж не с прицелом ли на «контрнаступ в Крым»?) – якобы УПАшня имела существенное влияние на русских территориях – таких, как Крым, Донбасс, Одесса, Херсон и даже Кубань.

Один из таких сюжетов вышел буквально накануне вечером на телеканале Espreso.TV, где прославлять украинских нацистов подписали «кандидата исторических наук» Алину Понипаляк, ведущую цикл передач с говорящим названием «Неистфак», которые и вправду чудовищно далеки от исторической науки, поскольку высосаны из пальца, равно как и кандидатская диссертация «исследовательницы освободительного движения», окопавшейся в Национальном музее истории Украины.

Последний по времени эфир с участием «историка» Понипаляк был посвящен действию ОУН в Крыму, где на голубом глазу рассказывалось о «схронах в горах», «поддержке местных жителей» и даже «работе ОУН на Кубани». Особой лакировке подверглась история захода на оккупированную территорию Украинской ССР так называемых «походных групп ОУН», якобы никак не связанных с немцами, а действовавших исключительно на свой страх и риск для повсеместного установления власти «Украинской Державы».

В этой «истории» отдельно умилил эпизод, в котором Понипаляк утверждала, будто все эти «походные группы ОУН» были якобы сформированы из бандеровцев. Мельниковцы, как проигравшая сторона в ходе подковёрной борьбы ветвей ОУН, по мнению деятелей современной пропаганды, недостойны стоять на одной доске с «победителями».

К несчастью для «историка» Понипаляк и её нанимателей, действия ОУН на оккупированных территориях СССР с 1941 по 1945 годы хорошо изучены, а ряд исследований, закрывших «белые пятна», был проведён добросовестными украинскими историками (д.и.н. Михаил Коваль, «ОУН на Черниговщине (малоизвестные страницы истории)», 2007 год), где, со ссылкой на архивные документы, прямо говорится о контроле германской военной разведки абвер за «походными группами ОУН», что отражено в немецких документах группы армий «Юг».

Мощные украинские “ученые”

В исследовании Михаила Коваля говорится, что все члены «походных групп ОУН» вошли на оккупированные территории УССР вместе с немецкими войсками, имея на руках удостоверения «вольнонаёмных сотрудников вермахта». В этих группах были собраны чиновники оккупационных администраций, пропагандисты и тому подобная коллаборационисткая сволочь. Что касается принадлежности, то в 1941 году все сотрудники «походных групп» относились к одной ветви ОУН – «мельниковской».

Из отчёта отдела военной администрации штаба армий «Юг» (ноябрь 1941) узнаём:

«Северная «походная группа» в составе 2500 человек двигалась по маршруту Луцк-Житомир-Киев. Средняя – 1500 оуновцев – в направлении Полтава-Сумы-Харьков. Южная «группа» в составе 880 человек следовала по маршруту Тернополь-Винница-Днепропетровск-Одесса» («Без права на реабилитацию», Киев, 2005 г., Т. I, с. 105-127).

Участниками юго-восточной «походной группы» были созданы краевой Провод ОУН в Днепропетровске, а также ряд областных экзекутив. К слову, с 2021 года, в оккупированном Днепропетровске, стараниями «коломойца» Бориса Филатова сотоварищи проводятся мемориальные мероприятия, на которых всячески облизывается и пропагандируется работа оуновцев во время оккупации города, курируемых местной структурой «абвернебенштелле».

Деятельность этих групп сводилась, в основном, к выполнению функций вспомогательного оккупационного аппарата на занятой немцами территории: они помогали гитлеровцам формировать так называемую «украинскую полицию», городские и районные управы и другие органы гитлеровской оккупационной администрации. Однако, в их деятельности имели место случаи, когда «группы» принимали участие в карательных мероприятиях против местного населения.

В частности, в июле 1941 года одна из «походных групп», прибывших на Украину с передовыми частями вермахта, участвовала в уничтожении около 150 представителей польской и еврейской интеллигенции города Костополь. В августе того же года оуновцами была устроена резня в Здолбунове и Дубно, где убивали не только евреев, но и тех представителей других национальностей, которые прятали евреев (К. Дмитрук, «Жовто-блакитнi банкроти», Киев, «Днiпро», 1982, с. 114-117).

Если говорить о Крыме, то попытки проникновения «походных групп ОУН» на полуостров произошли одновременно с наступлением 11-й армии вермахта. В их задачи, пишут современные украинские историки А. Дуда и В. Старик, «входило продвижение вдоль побережья Черного моря вплоть до Кубани» На всем протяжении пути своего следования члены этих групп должны были вести пропаганду украинской национальной идеи, а также пытаться проникать в создаваемые немецкими оккупационными властями органы «местного самоуправления и вспомогательную полицию с целью их последующей украинизации».

Вся «Южная походная группа ОУН» принадлежала к мельниковской ветви этой организации, а её отдельные подразделения возглавляли выходцы из Буковины, большинство из которых только-только были выпущены немцами из советских тюрем. Возглавляемые ими группы действовали очень скрытно, часто под видом переводчиков при немецких воинских частях, членов рабочих команд и сотрудников «экономических штабов».

До сентября-октября 1941 года немецкие военные и гражданские власти очень лояльно относились к активности укронацистов на полуострове. Однако вскоре ситуация изменилась. Главным образом это было связано с попыткой ОУН Бандеры провозгласить 30 июня 1941 года во Львове «Незалежную Украину». Этот факт заставил немцев очень настороженно относиться ко всем проявлениям «украинской национальной идеи». Что же касается крымской ситуации, то здесь, наряду с общим резонансом от львовских событий, существенную роль сыграло включение полуострова в систему «нового немецкого порядка». Создание 1 сентября 1941 года рейхскомиссариата «Украина», в котором Крым фигурировал как часть организационно входившего в него генерального округа «Таврия», недвусмысленно показало, что немцы не допустят постороннего влияния на полуострове.

В январе 1942 года в Крыму появились шесть новых походных групп ОУН. На этот раз все их члены принадлежали к бандеровской ветви этой организации и являлись выходцами либо из Галиции, либо с Правобережной Украины. Каждая из групп насчитывала в среднем по шесть (!) человек. Они пытались создать в Крыму подпольное движение, однако, по словам украинского эмигрантского историка В. Косыка, их усилия со стороны крымчан были поддержаны лишь в единичных случаях.

Следует добавить, что некоторые представители крымско-татарских националистов, сочувствуя проекту «Незалежная Украина», выступили за тесное сотрудничество с членами ОУН. Однако, эта позиция не нашла отклика у влиятельных политических лидеров крымских татар, которые делали ставку на поддержку со стороны Германии. Отношения с ОУН на этом этапе войны могли только скомпрометировать татарское национальное движение в глазах немецкого военно-политического руководства.

В общем, говорить о каком-то влиянии и поддержке местного населения в таких условиях не приходится. Это очередной миф украинской пропаганды.

Подпольная деятельность ОУН в Крыму не осталась без внимания со стороны немецких оккупационных властей – репрессии последовали незамедлительно. Так, член одной из походных групп, проникших в Крым, был арестован еще по дороге в Симферополь. Другая походная группа, численностью в 14 человек (руководители Бордаховский и Наконечный), была в полном составе арестована и расстреляна службой СД в Джанкое в начале декабря 1941 года. В начале 1942 года в Симферополе по приказу руководства СД был закрыт местный украинский театр, а ряд его актеров был арестован за связи с ОУН. Одним из немногих уцелевших был член «Южной походной группы» Суховерский, который в течение 1942 года пыжился изображать «организационную работу» в Крыму.

Единственным «достижением» украинских националистов в Крыму с политической точки зрения стало создание местного «Украинского комитета», в который вошли люди, не связанные ни с одной из ветвей ОУН и находившиеся под полным контролем немцев.

Деятельность «Украинского комитета» сводилась, например, к тому, что, оккупационный комендант Симферополя издал приказ, требовавший от всех лиц, записанных в документах русскими, но считающими себя украинцами, получить «аусвайсы» с новыми отметками в местной полицейской управе, если они докажут своё украинство. Ну мощно же!

Причина, по которой оккупационные власти пытались зарегистрировать и контролировать всех желающих записаться в украинство, объясняется недоверием немцев к обеим ветвям ОУН, поэтому деятельность «Украинского комитета» ограничивалась хождением в вышиванках и пением украинских песен его участниками, а от политики они все были отодвинуты. К 1943 году «комитет» влачил жалкое существование. А поначалу в «комитет» завлекали усиленными нормами «выдачи муки и других продуктов».

«Украинский фактор» в Крыму, как и на других оккупированных территориях УССР, всецело контролировался немцами, которые использовали его для создания «вспомогательной полиции» и украинских добровольческих батальонов в составе вооружённых сил гитлеровцев. Понятное дело, что никакой заслуги ОУН в этих организационных мероприятиях нет.

К примеру, в составе воевавшей в Крыму в 1941-1942 годах 11-й немецкой армии действовало несколько небольших частей украинских добровольцев. Самым известным из них был «Украинский добровольческий корпус» сотника Тименко, численность которого не превышала пехотного батальона. В январе 1942 года это подразделение участвовало в боях против советского десанта под Феодосией, одержавшее исключительно газетные «пэрэмоги», отражённые почему-то в оккупационной газетёнке «Винницкие вести». Надо полагать, чтобы не смешить жителей Крыма.

К слову, по данным американского историка А. Муньоса, к ноябрю 1942 года в полицейских силах и жандармерии, подчинявшихся командованию СС «Симферополь», значилось соответственно 676 и 6468 украинцев, причём немцев в полицейских силах было в 2 раза меньше, а в жандармерии – в 20 раз меньше. Немаловажно, что все кандидаты проходили отбор, при котором отсеивались не только бывшие члены комсомола и ВКПб, но и активисты ОУН. Так что «свидомых» в этих формированиях не было.

Причина, по которой немцы не доверяли как ОУН(м), на которую сделали ставку в начале войны, так и к ОУН(б), помимо зацикленности на «Незалежной Украине», была крайняя отмороженность сторон, регулярно пускавших под нож конкурентов. Известно, например, что в сентябре 1941 года, бандеровцы в короткий срок вырезали от 600 до 900 мельниковцев, после чего, немцы упрятали Бандеру, постоянно тупившего с отзывом декларации о провозглашении «украинской незалежности» в комфортабельный спецблок «Целленбау» концлагеря Заксенхаузен.

В связи с этими данными, подтверждёнными из архивных источников, утверждать о каком-либо влиянии оуновцев вообще и бандеровцев в частности на обстановку в оккупированном немцами Крыму, не приходится. С момента захвата и до освобождения полуострова, на его территории действовали две силы: оккупационные войска и спецслужбы гитлеровской Германии, опирающиеся на местных коллаборационистов, против которых боролись советские партизаны и подпольщики, координируемые подпольным обкомом ВКПб. Все остальные «силы», лишённые поддержки всех противоборствующих сторон и местного населения, не имели возможности укорениться в Крыму и только какое-то время путались под ногами, будучи совсем уже чужеродными элементами.

"ПолитНавигатор"