Крым и Новороссия: войны нет, перспектив — тоже.
В Крым попасть несложно: едете по трассе Владивосток—Находка, в центре военно-морского города Фокино сворачиваете направо, по указателю с неожиданными словами «Крым» и «Дунай» (Дунай — маленький приморский Чернобыль, здесь в бухте Чажма в 1985-м произошел взрыв на атомной подлодке). Через какие-то шесть километров — вот он, Крым.
Поселок скорее мертв, чем жив. Пара небольших в/ч с вежливыми людьми за заборами — вот, пожалуй, единственное, что здесь не в руинах. А когда-то жили люди, была даже школа… Вместо прокурора Поклонской из полуразбитого трехэтажного дома с табличкой «Крым, 15» выходит местный житель Илья и объясняет, что использует это жилье как дачу, а вообще живет в Фокино, как и остальные крымчане. Поселок несколько лет назад расселили, людям дали жилье в Фокино — местном «Севастополе». Хотя есть несколько человек, принципиально оставшихся в Крыму. Илья — коренной крымчанин — рассказывает о старых корейских фанзах, о довоенных еще частях, о том, чем жили здесь раньше: морем, судоремонтом, флотом… Сейчас ушлые люди разбирают уцелевшие дома на кирпичи.
Бывает к Крыму интерес и другого рода: так, в прошлом году японский режиссер Кумакири Кадзуёси снимал здесь какой-то исторический боевик. Бдительные военные, увидев вооруженных азиатов, штурмующих Крым, выслали группу захвата…
Раньше Крым назывался Шкотово-19, Фокино — Шкотово-17, Дунай — Шкотово-22 и так далее — целая гроздь номерных Шкотово (настоящее Шкотово — в полусотне километров отсюда).
Формально Фокино остается закрытым городом и сегодня, но, поскольку оживленная находкинская трасса проходит прямо через ЗАТО, попасть сюда может любой. В народе Фокино нередко зовут «Тихас» — от прежнего названия «Тихоокеанский».
Что касается Крыма, то история этого названия надежно спрятана в прошлом. Да, здесь крымская широта — но и во всем южном Приморье такая же.
Заходим в руину получше. Внутри находим обрывок карты — кажется, вьетнамской военно-морской базы Камрань. Сувенирный нож с рукояткой в виде слона — явно оттуда же. Роман «Жаркая Кушка». Одна дверь навеки заперта на ржавый замок. На улице — россыпь бутылок из-под растворителя: возможно, здесь варили «химку» (местный курительный наркотик на основе дикой конопли — это вместо крымских вин). Вот уж правда — широта крымская, долгота колымская…
Приморская Новороссия, в отличие от Крыма, выглядит живой. Это село в Шкотовском районе, чуть в стороне от трассы Шкотово—Партизанск (у Арсеньева в описании путешествия 1902 года упоминается «село Новороссийское», а в партизанских донесениях 1919 года фигурирует уже «село Новороссия»). Несколько лет назад Новороссию влили в Центральненское сельское поселение, и буквы на вывеске «Новороссийский сельсовет» уже облупились. Теперь в здании сельсовета — магазин ЧП Боярчук. Боярчуки, объясняет нам хозяйка, из первопоселенцев, прибыли сюда из Волыни еще в XIX веке.
Ухоженные дома, аккуратные заборы, даже кафе есть — «Магнит», открыто по субботам. Работы в селе нет, поэтому населяют его в основном пенсионеры или дачники из города. Ни школы (к вопросу о проблеме русского языка в Новороссии!), ни детсада — все в Центральном. А когда-то был тут то ли совхоз, то ли колхоз, назывался не то «Победа», не то «Путь к коммунизму» и был миллионером. Сейчас миллионерами становятся не отдельные колхозы, а отдельные люди, один из которых, говорят, и купил совхозный силосный ангар. Неподалеку имелся военный аэродром «Новороссия Западная», ныне заброшенный. В Приморье армия, охранявшая тот самый русский мир, часто выступала в качестве градообразующего предприятия. Теперь от многих военных городков — одни развалины. Вспоминаются и авианесущие крейсеры Тихоокеанского флота с актуализированными вдруг именами «Минск» и «Новороссийск», еще в 90-е проданные на гвозди в Китай.
«Да это было сто лет назад», — отмахивается местная жительница на вопрос о летчиках и колхозе.
Центральная улица Новороссии — Первомайская. Автобусная остановка из традиционных для Приморья железных аэродромных перфорированных панелей. На входе в магазин — объявление: «Антикризисные цены», рядом — еще одно: «Продукты. Химия. Вещи». На силикатной стене — поблекшая угольная надпись: «Новороссия — наш дом». Таксофон. Роскошный индюк. Объявление о скупке кедровой шишки, о продаже меда и перги. Мертвая «шишига» в огороде…
Шкотовский район с недавних пор вошел и во «Владивостокскую агломерацию», провозглашенную губернатором Миклушевским, и в «свободный порт Владивосток», придуманный президентом Путиным. Много красивых пышных слов, а действительность — вот она: скелеты слинявшей цивилизации, отсутствие видимых перспектив, заброшенность. Колхозы и аэродромы здесь, кажется, уже стали такой же историей, как крепостные валы бохайцев или чжурчжэней в соседней с приморской Новороссией Стеклянухе.
Год назад Крым вошел в состав России. Приморские Крым и Новороссия из нее вроде бы и не выпадали.
Хотя если судить по сегодняшнему дню и вниманию властей — далеко не факт.
14 комментариев
9 лет назад
Удалить комментарий?
Удалить ОтменаУдалить комментарий?
Удалить Отмена9 лет назад
Удалить комментарий?
Удалить ОтменаУдалить комментарий?
Удалить Отмена9 лет назад
Удалить комментарий?
Удалить ОтменаУдалить комментарий?
Удалить Отмена9 лет назад
Удалить комментарий?
Удалить Отмена9 лет назад
Удалить комментарий?
Удалить Отмена9 лет назад
Умирающих городов много, это печально. Но в данном конкретном случае, людей не оставили умирать вместе с посёлком, а переселили, это уже достижение.
Удалить комментарий?
Удалить Отмена9 лет назад
Удалить комментарий?
Удалить Отмена9 лет назад
Удалить комментарий?
Удалить Отмена9 лет назад
Удалить комментарий?
Удалить Отмена