"Ты, конечно, можешь мне не верить. Но я тебе расскажу. Есть у меня знакомый доктор. Тоже, как ты, со скорой. Страстный охотник. Пол-Союза с ружьишком прошёл. Не то чтобы завалить какого-нибудь несчастного зверя, а так. Для души и познания мира. Ну, стрелял, конечно. Но исключительно по закону. То уточку на ужин, то медведика в целях самообороны. Опять же — пельмешки из медвежатины. Не пробовал? Зря. Ну ладно.

— Стой! — диспетчер тормознула пробегающего мимо фельдшера. — Вторым поедешь. Тётенька с лестницы на вокзале скатилась. Боюсь, подруга твоя одна не управится. Езжай с ней.

Сдавать больных в кардиоблок днём никто не любил, поскольку днём их принимал сам заведующий отделением.
— И что вы мне привезли? Вы вообще медики? Может, у вас и образование медицинское есть? — заведующий не стеснялся в выражениях даже в присутствии родственников больного. — Где вы тут инфаркт углядели? — он шуршал в руках плёнкой ЭКГ. — Везите в приёмное. Этому больному у нас делать нечего. Как и вам в медицине.

— Что? Болит? И тут болит?
Шестнадцатилетняя девица кивала головой, повизгивая от каждого прикосновения фельдшера к животу, пупок которого украшала здоровенная железяка пирсинга.
"Мутная какая-то", — фельдшер мял мягкий живот вдоль и поперёк. — "То тошнит, то болит. Сама что ли не определилась ещё?

Дребезжащая всеми суставами "газель" из последних сил вкатила на пандус приёмного отделения больницы. Водитель, за два года собственноручно сменивший на машине уже пятый стартер, тихо проклинал тридцатилетнюю "столичную штучку", вызвавшую себе под вечер скорую, вместо того чтобы днём своими ножками дойти до поликлиники.

— Да ладно? — фельдшер выплюнул "беломорину" и недоверчиво, хоть и с грустью, посмотрел на Никитичну, которую как мог успокаивал участковый милиционер. — Никогда бы не подумал, чтобы вот так, из-за бутылки, руки на себя наложить.
— Такой, не такой… Жил. Дурака всю жизнь валял. И помер так же. Пошли, — участковый отстранился от Никитичны.

— Бахилы…
— …не надену, — фельдшер сразу пресёк все попытки нарушения техники безопасности.
— Ну… проходите так, — морщась от боли, шестидесятилетняя женщина обескураженно указала комнату, в которой горел свет.
— Что случилось?
— Да я не знаю… — женщина замялась.
— Тогда по какому случаю вызов скорой?
— Бок у меня болит. Часа три уже болит.
— Ну вот. А вы говорите "не знаю". Хронические заболевания есть?
— Да вроде нет.
— Ложитесь. Будем живот смотреть.

— Порядок! — Фельдшер бросил в контейнер снятые перчатки. Туда же полетели использованный шприц и салфетка. — Ещё что-нибудь будем делать?
— Нет, — врач на секунду отвлёкся от бумажек. — Дальше участковый пусть работает, — он обернулся к жене больного. — Вызвать участкового?
— Спасибо. К нам онколог завтра прийти должен, так что не стоит.
— Ну, как скажете, — врач опять уткнулся в бумаги.

"Помню, деда одного забирали. Я тогда на коммерческой скорой подрабатывал…"
Врач уселся в кресло и отложил только что заполненную карту вызова. Коллеги и студенты, до этого момента судачившие о грядущем дежурстве на День Победы, примолкли. Врач всегда рассказывал интересно.

— Уфф… — фельдшеры наконец выбрались на улицу из прокуренного дома, стоящего почти на краю деревни, и с удовольствием вдохнули свежий воздух. В салон были закинуты ящик, кардиограф, кислородный аппарат и прочие причиндалы, указывающие на только что проведённые реанимационные мероприятия.

— Здравствуйте, — участковый педиатр улыбнулась знакомому фельдшеру. — Слушаю Вас.
— Дочку привёл, — фельдшер подтолкнул вперёд дочь. — Пора во взрослую поликлинику переводить, а там кардиограмму требуют.
— Сами не могут снять? — педиатр нахмурилась. — У нас пока тоже некому. Кардиолога нет, а нам теперь запрещено. Сертификат не позволяет.

Три часа ночи. Ребёнок. Температура. Жаропонижающие не помогают…
Температура и правда зашкаливала, но пятилетний малыш вёл себя достойно. Без единой слезинки дал себя послушать, помять живот. Широко открыл рот, когда надо было осмотреть горло.

Утром всё было более или менее терпимо. Но он обещал приехать, как только всё устроит. И он приехал. Привёз мороженое в подарок, которое она тут же съела. Пока он кому-то звонил, ей стало немного легче. Но это ненадолго — она знала. Наконец он перестал говорить по мобиле и быстро пошёл в направлении магазина, где стоял терминал оплаты. Мятые десятки и полтинники, невесть откуда им добытые, быстро исчезали в щели приёмника купюр, удобно располагаясь на чьём

— Ух ты! — фельдшер взял карту вызова и посмотрел на своего молодого врача.
Врач только пришёл работать на подстанцию, родом был не местный. Но грамотный. Фельдшеру он нравился. Врач никогда не распускал нюни с больными, если тем не нужна была экстренная помощь, но выкладывался до последнего, если помощь была нужна.

Внешний вид больного мужчины шестидесяти лет сомнений не оставлял. Инсульт. Перекошенное лицо, обездвиженные левые конечности. Сознания больной не утратил, силясь сказать что-то медикам. Но непослушный язык выдавал сумбур.
— Инсульт. Свеженький, — врач удовлетворённо потёр руки. — Будем лечить. (Он обернулся к фельдшеру). Ставь вену, я пока место запрошу сразу, чтоб потом не дёргаться.