Огнеметы предназначены для поражения в обороне с целью нанесения непосредственных потерь в живой силе атакующему противнику, или при наступлении для уничтожения обороняющегося неприятеля, особенно засевшего в долговременных оборонительных сооружениях, а также для морального воздействия на противника и поджога различных возгораемых объектов и создания пожара на местности.
За что получил награду самый пожилой Герой Советского Союза, памятник которому стоит в столичном метро...
У меня в диске оставалось несколько патронов, И в пистолете семь. Четыре гранаты. Вот и вся моя жизнь. Надолго ли хватит? Помощи мне вряд ли дождаться. Однако погибать неохота. Как самого себя выручить? Надо соображать, надо оглядеться. Если Ивану, показалось, что я убит, — может, и враги также считают. Надо сидеть тихо.
Сегодня в поборке 20 век в цвете военный 1940 год.
Поскольку основные события начала Второй Мировой разворачивались в Европе, большинство цветных кадров были сделаны немцами на плёнку Agfacolor. Наиболее полно до нас дошёл фотоархив Хуго Йегера (Hugo Jaeger), который в послевоенные годы был выкуплен американцами и теперь хранится в закромах журнала "Life".
Как нам втроем разогнать семьдесят пять человек и захватить станцию? Вопрос сложный.
Мы решили для начала применить хитрость. Наделать побольше шуму. Залезли на платформы, груженные машинами. Тихонько приподнимая капоты, положили к каждому мотору по две буровые шашки.
Когда начали подводить бикфордов шнур, мне на ум пришла идея: произвести взрывы с такими промежутками во времени, какие получаются при стрельбе из артиллерийского орудия.
Илюше было велено стать на невысокий помост, под портретом фюрера. Пьяные офицеры, издеваясь, стали кричать ему: «Гайдн!», «Вагнер!», «Шопен!». Как известно, творчество Шопена было оккупировано немцами одновременно с территорией Польши, ударение перенесено на букву «о», и Шопен стал немцем.
Илюша знал Шопена по радио. Он стал играть по воспоминанию.
Музыка пробрала даже свиные шкуры. Немцы слушали, подмигивали, шептали: «Колоссаль!»
— Забыли: смелости учись у разведчика, осторожности — у минера, твердости — у летчика, меткости — у наводчика, а смекалке и находчивости — у партизана
— Давай испытаем пулемет. Забежим в лес и подождем возвращения фашистов.
Идея была заманчивой, но рассудок взял верх. Убьешь или не убьешь немцев, еще неизвестно, а деревню сожгут, это уж точно. После случившегося нетрудно будет догадаться, кто мог обстрелять оккупантов. От операции пришлось отказаться. Но это не значило, что мы отказались от самой идеи. Договорились испытать пулемет на второй день на большаке Сенно — Витебск.
В холодный январский вечер нас перевезли в порт, а перед рассветом началась погрузка на
теплоходы. Ящики с гранатами и боеприпасами бойцы всю ночь таскали по узкому и крутому трапу,
машины грузили подъемным краном. Пахло смоляными канатами. Старшина бегал по пристани,
распоряжался по хозяйству, торопил неповоротливого повара.
Руднев метким выстрелом снял наблюдателя. Тот, как мешок, сполз в люк. Наши сразу оживились. Кто-то уже кричит «ура». Коля Шубин садит из пистолета по броне танка. А я такие команды отдаю, будто у меня тут в лесу и артиллерия, и миномёты, и пехоты не меньше батальона.
— Батарея, огонь!
— Миномёты, огонь!
— Первая рота — влево, вторая рота — вправо, заходи назад, окружай, приготовь гранаты!
13 мая 1945 года в канадском лагере для немецких военнопленных произошел случай, который легко может возглавить рейтинг самых идиотских, ну, наверное, за всю Вторую мировую войну, и никак не меньше. Судите сами...
– Куда лезет? Куда он лезет? – прокричал Мурзин.
Николаев догнал уползающий танк, ловко вскарабкался на броню и стал неистово стучать прикладом автомата по массивной башне. Быть может, Мурзину показалось, но за грохотом боя он явственно услышал пронзительный мальчишеский голос: «Сдавайтесь, гады!» На помощь ему уже спешили другие партизаны.
Учителя однажды пожаловались отцу на плохое поведение Михася. Отец позвал его.
— Садись, — сказал отец. — Хочу, чтобы ты сам сказал: что мне с тобой делать? Люди учатся и работают. Тебя советская власть учит на народные деньги, а ты мешаешь учителям делать свое дело.
Михась слушал озадаченный. Бранью и угрозами с ним ничего нельзя было бы сделать, но теплые, разумные слова оказали свое действие.
Личность Василия Филипповича Григина очень противоречивая, и, наверное, об этом человеке нужно рассказать. Скорее не так о человеке, как о том, как война ломает человека навсегда.
